— Ну давай.
— Отлично, — Франческа вроде даже пришла в хорошее расположение духа, — оно того стоит, тебе понравится. Только дай мне минут тридцать, надо кое-что сделать, я все-таки на работе.
— Не вопрос.
Что бы это ни было, времени у меня вагон. Дома меня никто не ждет, могу даже вообще не возвращаться. Вздремну пару часов у себя в будке.
Франческа утопала к какому-то строению метрах в трехстах. Не знаю, что это, но я окрестил постройку водонапорной башней.
У «Треугольника» было свое водохранилище, и, если я правильно ориентируюсь, располагалось оно где-то неподалеку. Раз теплицы и поля здесь, вода тоже должна быть рядом.
Так что это сооружение вполне могло быть какой-нибудь водокачкой. Хотя я в этих делах понимаю еще меньше, чем в политике. Надо будет спросить Франческу, когда она вернется, раз уж обсуждать Май она отказалась.
Фандбир задержалась. Я сидел и смотрел в звездное небо не меньше часа. Не самое плохое занятие. Надо будет как-нибудь повторить.
Наконец Франческа появилась.
— Бежим, скоро начнется! — теперь в ее голосе сквозило возбуждение.
— Что начнется?
— Увидишь!
Франческа счастливо улыбалась.
— Ладно. Куда бежать?
— За мной!
Чувствуя себя полным идиотом, я последовал за Франческой. Впереди сверкали стеклами огромные теплицы, и я понял, что мы направляемся туда. Зачем только бегом? Что, помидоры разбегутся?
Франческа открыла дверь ближайшей теплицы, пропуская меня вперед.
Она была права — зрелище действительно поражало. Я никогда в жизни не видел такого буйства зелени — теплица была не меньше нашего склада. Вдруг наверху что-то зашипело, и Франческа радостно выкрикнула:
— Вот сейчас!
Я не сразу понял, что произошло. На нас полилась вода. Видимо, включилась система полива. Франческа расхохоталась.
— Вот что важно! А не их политика!
Конечно, это было по-своему красиво и завораживающее. Но я не настолько люблю овощи, чтобы бегать вдоль их рядов в насквозь промокшей одежде и хлюпая набравшими воду кроссовками. Это действительно надо быть фанатиком сельского хозяйства, как Франческа.
Но расстраивать Фандбир мне не хотелось, так что я смиренно мок и улыбался. Мои мучения продлились минут пятнадцать, прежде чем Франческа выпустила меня из этой западни.
— Круто, — сказал я, ежась от холода.
В промокшей одежде перепад температуры по сравнению с теплицей ощущался очень явственно.
— Так о чем ты хотел посоветоваться? — неожиданно спросила Франческа.
А я думал, мы это проехали.
— Теперь безопасно. Если на тебе и были жучки, вода сделала свое дело, — добавила она, и я снова почувствовал себя приматом. — Извини, но техническими средствами безопасности я не располагаю.
Могли ли на мне быть жучки? А черт его знает.
— Спасибо, что подстраховалась, — буркнул я.
— Так что тебя на этот раз мучит?
Теперь Франческа была абсолютно нормальной. Ну как нормальной — обычной Франческой. То, что с нее стекала вода, принимать в расчет не стоило.
— Знаешь, мне пришло в голову, что Май могла с самого начала направлять «Голос» так, чтобы в итоге прийти к власти. Понимаю, это звучит бредово…
— Да не сказала бы. Как по мне, вполне правдоподобно звучит, — возразила Франческа. У меня как камень с души свалился. Хоть кто-то разделяет мои невероятные идеи.
— Только это неважно, у власти она все равно не удержится, — добавила Фандбир.
— А мне, наоборот, кажется, что ее не сбросить. У меня нет никаких доказательств ее вины, а она офигенно ловко ухитряется дергать за ниточки всех окружающих.
— Тебе и не нужны никакие улики против нее. У тебя же есть голос. Неужели ты до сих пор этого не понял? — мне показалось, что Франческа смотрит на меня с сожалением.
— Я не имею к «Голосу» никакого отношения. Говорю же, они — игрушка Май.
— Я не об этом.
— А о чем? — мне опять не хватало мозгов, чтобы понять ее слова.
— Ладно, забей. И это тоже неважно.
— Но Май узурпатор!
— Это ненадолго. Скоро власть перейдет к доминирующему классу. Я давно над этим работаю. Только это секрет, договорились?
Я уставился на Франческу. Неужели я так ошибся? Неужели она все-таки часть «Голоса»?
— Ты ведь не собираешься ничего взрывать? — спросил я.
Франческа рассмеялась.
— Конечно нет. Пик был глупцом, скорее всего, спровоцированным Май. Я — не Пик.
Вот это-то и пугает. Даже страшно представить, что может натворить Франческа с ее мозгами и воображением.
— Доктрина должна уйти в прошлое. Ее экономическая эффективность законсервировала наше общество, остановив всякое развитие. Ради прогресса нам нужны трудности и катастрофы, ошибки и противоречия. Людям необходимо конкурировать друг с другом, мечтать и разочаровываться. Я думаю об этом лет с десяти. Мне кажется, даже эксперимент Триумвирата здесь ни при чем. Проблема развития общества волновала меня всегда.