Преемник Эванса на посту руководителя раскопок, Джон Девитт Стрингфеллоу Пендлбери, весьма интересовался потенциальными связями Египта и Крита; он вел раскопки египетского поселения Амарна (столицы Эхнатона, о которой подробнее будет рассказано ниже), а также в Кноссе. Пендлбери успел опубликовать монографию на эту тему, под названием «Египтика», в которой собрал и каталогизировал все импортные предметы из Египта, найденные в Кноссе и в других местах на острове, прежде чем его расстреляли немецкие десантники, напавшие на Крит в 1941 году[64].
Эванс и Пендлбери нашли немало импортных предметов в Кноссе, и стало очевидным в последующие десятилетия, что минойцы занимались равно импортом и экспортом, усердно развивая торговые сети и сотрудничая с рядом зарубежных областей помимо Египта. Например, цилиндрические печати из Месопотамии и сосуды из Ханаана были найдены в различных курганах на Крите и датированы средним и поздним бронзовым веком, а минойская керамика и другие предметы (или по крайней мере упоминания о них) обнаружены на территории от Египта, Израиля, Иордании и Кипра до Сирии и Ирака.
Обратно в Египет
Мы должны иметь в виду, что предметы, упомянутые выше, представляют собой лишь малую часть тех товаров, что когда-то пересекали Средиземное море, ибо многие товары позднего бронзового века были, так сказать, скоропортящимися и вряд ли оставили после себя идентифицируемый след. Зерно, вино, пряности, духи, дерево и текстиль почти наверняка давно исчезли. Сырье наподобие слоновой кости, драгоценных камней (лазурит, агат и сердолик) и металлов (золото, медь и олово) также давно подверглось переработке в предметы вроде оружия и ювелирных украшений. Таким образом, наиболее очевидные «вехи» торговых путей и международных контактов той поры почти полностью погибли, сгинули и исчезли без следа еще в глубокой древности. Тем не менее существование торговли скоропортящимися товарами иногда может быть выявлено по письменным текстам либо по настенным изображениям, сохранившимся до настоящего времени. Такие изображения, надписи и литературные источники могут послужить условно-достоверными доказательствами контактов между народами, если, конечно, интерпретировать их корректно. Так, изображения чужеземных народов на стенах ряда египетских гробниц, датируемые правлением фараонов Нового царства, от Хатшепсут до Аменхотепа III, неоценимы в качестве конкретных свидетельств наличия дипломатических, коммерческих и транспортных контактов в пятнадцатом и четырнадцатом столетиях до нашей эры[65].
Именно в правление Хатшепсут, в пятнадцатом веке до нашей эры, была возведена первая из гробниц, фрески которых изображают эгейские народы. В этих гробницах мы часто видим минойцев, как правило, вместе с товарами, а настенные надписи однозначно идентифицируют их как приплывших с острова Крит. К примеру, в гробнице Сенмута, архитектора Хатшепсут, ее советника и, возможно, любовника, изображено посольство с Эгейского моря, шесть человек несут металлические вазы, явно эгейского стиля[66].
На другой фреске, внутри гробницы Рехмира, «визиря» Тутмоса III (ок. 1450 года до нашей эры), мы видим людей, одетых в типичные эгейские мужские юбки и несущих типично эгейские предметы. Рядом написано (частично): «Поднесено в мире вождями Кефтиу» и «Острова посреди моря»; они кланяются и сгибают шеи «перед величием правителя Верхнего и Нижнего Египта»[67]. Это явно изображение эгейской делегации, прибывшей в Египет, одно из нескольких подобных в египетских гробницах данного периода.
В гробнице Рехмира показаны не только эгейские народы; над ними и снизу изображены посланцы Пунта, Нубии и Сирии, как следует из сопроводительных надписей. Пусть этого нельзя доказать, но кажется вполне вероятным, что мы смотрим на изображение какого-то крупного события, которое произошло в правление Тутмоса III, и что посланцы (или купцы) из бассейна Эгейского моря являются составной частью многонационального сборища, то ли прибывшего добровольно, то ли призванного фараоном. Если так, то, скорее всего, фрески изображают хеб-сед (юбилейный праздник), который первоначально фараон устраивал после тридцати лет правления, а затем — по собственной прихоти; в случае Тутмоса III мы знаем, что он устроил по меньшей мере три таких праздника, что неудивительно, поскольку этот фараон правил пятьдесят четыре года[68].
64
См.: Pendlebury 1930. О самом Пендлбери: Grundon 2007. Исходная работа Пендлбери ныне выпущена в виде двухтомника; см.: Phillips 2008.
67
Цит. по: Strange 1980:45–46. См. также: Wachsmann 1987:35–37, 94; Cline 1994:109–10 (А. 12) с примечаниями; Rehak 1998; Panagiotopoulos 2006: 382–83.