Ко времени, о котором идет рассказ, китайская цивилизация уже во многом определила духовное развитие Японии, подарив ей множество изобретений и идей. Внешние влияния воздействовали на японское общество не впрямую. Чужой опыт и чужая мудрость переосмысливалась — все становилось японским и порой неузнаваемым. Японская поэзия, соприкоснувшись с китайской, приобрела еще большую утонченность и лаконичность. Буддизм, пришедший из Индии, потеснил местную религию — синтоизм, но, будучи учением чрезвычайно гибким, впитал в себя древние верования и изменился, чтобы укорениться на японской почве. Быстро покоряя чуткие к изящному двор и знать столицы, новые веяния куда медленнее завоевывали японского крестьянина, охотника или воина северных провинций. За пределами городов существовал другой мир, созданный веками суровой борьбы с природой.
Средневековая японская империя была куда меньше современной Японии: северная оконечность острова Хонсю — самого большого из Японских островов — все еще оставалась пограничным краем, где укрывались банды изгоев и разбойников. Северный остров — Хоккайдо — был землей почти неизвестной и принадлежал бородатым айнам, поклонявшимся медведю.
Уже давно замечена закономерность: социально интенсивнее развиваются те народы, природные условия страны обитания которых суровее и разнообразнее. Разумеется, эта закономерность верна лишь до известных пределов: экстремальный климат, как в Гренландии или в Сахаре, настолько подрывает экономические возможности развития, что цивилизации там как бы консервируются, тратя основные силы на то, чтобы выжить. Но природные условия Японии, с одной стороны, были достаточно приемлемы, чтобы прокормить ее население и даже создать прибавочный продукт, с другой — там ничто не давалось даром. За все приходилось платить — потом, кровью, риском. К тому же к XII веку обозначилась и значительная неравномерность в развитии областей Японии: юг был густонаселен, там существовали многочисленные города, развивались ремесла, но земельные наделы были невелики и было много лишних ртов. На севере и северо-востоке природа была злее, шло покорение новых земель — их отвоевывали у гор и лесов, у айнов. Там, вдали от столицы, вырабатывался особый характер — воина, свободного землепашца. И это тоже сыграло свою роль в истории Японии.
Императоры обитали в Киото — огромном деревянном городе со множеством богатых домов и дворцов, храмов и кумирен. Землетрясения, жестокий бич Япопии, диктовали свои законы: легкий, почти невесомый деревянный домик с раздвижными перегородками не погубит хозяина, когда обрушатся стены и крыша.
В Киото находились не только административный аппарат государства и императорский двор, но и множество чиновников и вельмож, проводящих жизнь у трона в надежде подняться по служебной лестнице, получить выгодную синекуру, заслужить земли и деревни. Там жили также оружейники, маляры, ткачи, вышивальщики, столяры, пекари, торговцы, менялы. Юноши обучались наукам и художествам, купцы вели торговлю с заморскими странами. Из Китая и Кореи, из стран Юго-Восточной Азии шли шелка, парча, фарфор, чай, сандаловое дерево, изделия из меди, даже китайские медные монеты. Япопия отправляла на материк золото и серебро и поделки из этих металлов, ремесленные изделия, а также оружие, в первую очередь мечи. У япопцев был свой торговый флот, но чаще перевозками занимались китайцы.
А вокруг столицы, на холмах, в подступавшем к ее стенам лесу, стояли буддийские и синтоистские храмы и монастыри.
Центром столицы был императорский дворец. Там обитал, окруженный гордыми королевами и прекрасными наложницами, мудрыми вельможами и отважными полководцами, абсолютный владыка государства.
Все делали вид, что это именно так.
На самом же деле императоры Японией в средние века не правили. Государственные земли — а по закону все земли в стране были государственными — постепенно разбазаривались: надо было покупать верность вельмож, благосклонность фаворитов и монастырей. Государство постепенно теряло власть над землей, а значит, и над страной в целом. Быстрее всего этот процесс шел на окраинах, где феодалы, осваивая или завоевывая земли с помощью своих служилых людей — самураев, не желали делить доходы с императором. Формально императору продолжали поклоняться как священной особе. В действительности с ним не считались.