Он лежал у бассейна лицом к красивому особняку — большие окна, колонны, балконы, надстройки, ухоженный сад с постриженными деревцами и вымощенными дорожками. Здесь он родился и вырос. Отсюда он бежал.
Итан спихнул с подлокотника в стакан с водой большую круглую таблетку. Та, зашипев, опустилась на дно.
Широкая дверь гостиной откатилась в сторону и на пороге появилась красивая высокая брюнетка. Парень поприветствовал её поднятием стакана и, сделав несколько глотков, отставил его в сторону.
— Рада, что ты жив. — приблизилась Оливия. — Ты вёл машину в таком виде?
— Успокойся, мамуля, промилле в норме. — съехидничал Итан и кивнул на стакан. — Аспирин принимают уже после того, как нажираются.
— И давно ты здесь? — взглянула женщина на полную пепельницу окурков, почти пустую бутылку воды и его смятую куртку, которой он сейчас был укрыт.
— Не знаю, — сел парень. — Пару часов.
— Мы пытались до тебя дозвониться.
— Да, видел.
— Несколько дней!
— Поэтому я здесь. Успокойся, всё окей. Как ты и сказала, я жив, жив. — показал он ей вены.
— Не смешно.
— И не грустно. — изобразил улыбку парень. — Люси ещё спит?
— Восьми нет, конечно, спит. Давай, — ухватила она его куртку. — Поднимайся, и идём в дом. Попрошу Грету сделать крепкий кофе.
Внутри было так же пафосно и «холодно». Мрамор, белоснежные стены — стерильное подобие Рая.
— Хочу увидеть сестру. — направился Итан к лестнице.
Её комната — единственное место в доме, где была совершенно иная, добрая и тёплая атмосфера. Как когда-то в комнате его матери.
Люси спала, тёмные волосы разбросаны по красочной подушке, руки подняты вверх.
«Маленький ангел».
Итан тихо подошёл и наклонился, чтобы поцеловать сестрёнку. Крохотные пальчики дрогнули во сне. Парень выпрямился и взглянул на стену, где над кроватью цветным скотчем был приклеен рисунок Нуры.
— Я отвезу её. — вошёл он в кухню, где Оливия уже разливала по чашкам свежесваренный ароматный напиток.
— Даже не думай об этом. — возразила она. — Ещё не хватало, чтобы ты появился в школе в таком виде.
Он просто глянул на неё и плюхнулся на стул.
— Ты хочешь, увидеться сам знаешь с кем? — спросила она, как бы невзначай.
— А он что, уже запретил произносить своё имя?
Оливия грозно прищурилась.
— Очень. — буркнул Итан. — Где он?
— В душе.
— Отлично. Пойду подам полотенце.
— Сядь! — велела мачеха и поставила перед ним чашку. — Сначала выпей это, а потом взгляни на себя в зеркало. На кого ты стал похож? Небрит, растрепан и… Пожалуйста, пойди к себе и переоденься.
— Ты ещё хранишь мои вещи? — усмехнулся парень.
— Прекрати. — попросила она. — Умоляю, не говори так никогда. Это же и твой дом тоже. Здесь всегда будут твои вещи.
Он покачал головой:
— Нет. Уже нет. Спасибо за кофе.
Отца он застал в их с Оливией спальне. Тот был в одних брюках, которые только одел и застёгивал.
— Сын. — поздоровался он.
— Папочка. — кивнул в ответ Итан.
— Что-то случилось?
— О, да…
Мужчина изобразил удивление и взял с постели приготовленную отглаженную рубашку.
— Ричард Маккбрайд случился!
— А, — просиял тот. — Так дело в этом?
— Да, блять, в этом! — вскричал парень. — Ты серьёзно натравил на меня своих адвокатов?!
— Ты не используешь его! — уставился на сына мужчина.
— А попробуй мне помешать. У меня есть все права. Тебе не поможет это нелепое обвинение! Я подам ответный иск и ты проиграешь.
— Будешь судиться со мной?
— Если нужно, то конечно!!!
Мужчина рывком надел на себя рубашку.
Итан отвернулся. На одной из полок стояло их семейное фото в красивой рамке — отец с Оливией, он и Люси. Идиллия.
— От тебя одни проблемы… — процедил сквозь зубы мужчина.
— Да ну? — парень даже прыснул.
— Раз ты нихера не понимаешь, что вытворяешь, я просто это исправлю! Что у тебя там, шиномонтажка? — взглянул он на сына. — Ты решил назвать именем Маккбрайд, какую-то шиномонтажку?
— Сеть автомастерских, отец — поправил Итан.
— Наше Имя носит одна из крупнейших корпораций в стране! Когда твой прадед купил свою первую ржавую баржу, когда испачкал руки в первом добытом чёрном золоте… Когда, в прямом смысле, кровью и потом добивался признания рынка… С самого момента основания, когда он тогда создавал то, что сегодня стало ВСЕМ для нашей семьи… Никто из нас не мог подумать, что им будут так размениваться!
— Действительно, — выдохнул сын, — Это пиздец, как неправильно. — улыбнулся, издеваясь. — «Так размениваться». Тебя волнует лишь это? Твоё Имя?
— НАШЕ Имя!!!
— Да. Именно. Оно и моё тоже. Я, блять, проклят.
— Прекрати. Имя — это марка! Оно давно нам не принадлежит. Нефть, газ, предприятия, благотворительность — сотни тысяч душ…
— Масштабно. Надо держать планку. Но знаешь, я сын тебе, но я не несу ответственность за это.
— Несёшь. Будешь! — прорычал Ричард, но поутих. — Почему ты всё ещё не со мной? Разве тебе мало всего этого?
— Не в этом дело, — покачал головой Итан. — И мы не об этом сейчас. Ты говоришь об ответственности, об обязанностях, о том, что лучше для нашей семьи… А я слышу: «власть, деньги, зависимость от чужого мнения». Ты говоришь о благородстве, о великой династии, вершащей историю, а сам рушишь жизни, скупая и громя остатки и упиваясь величием под всеобщее одобрение таких же, как ты сам — лицемерных уродов… И вам наплевать на то, что станет с этими людьми после, ведь главное — нажива.
«Нет» — качает головой отец, а парень продолжает:
— Мы говорим сейчас о статусе, о репутации… о ТВОЁМ лице. Ты как бифштекс из тофу — безвкусная имитация чего-то настоящего. Не хочу быть частью этого. Никогда не стану… Но да, ты, правда, прав… лишь в одном — прадед, дед и ты со́здали нечто, столь важное, и оно стало смыслом вашей жизни. И я тоже хочу выстроить нечто подобное. Сам. Я хочу отдаться чему-то, во что вложу всю свою душу. И я пытаюсь. У меня есть идеи.
— Твои идеи — это чёртов сервис на окраине.
— Но он МОЙ ЧЁРТОВ СЕРВИС! Я его со́здал! Как вы когда-то фирму.
— «СОздал»… Купил на деньги отца.
— Ты прекрасно знаешь, что это не так! Я много работал, много сделал, чтобы у меня были свои средства!
— Пока ты жил под этой крышей…
— Нет, всё! Я не стану это слушать.
— Ты забыл, что вытворял?! Забыл, как позорил меня? Кто оплачивал штрафы и вносил залоги, когда ты влетал? Кто оплачивал реабилитационные курсы? Кто закрывал рты прессе? Чьи тогда это были деньги?
— Я всего лишь был подростком потерявшим мать! А тебе было плевать на меня! Если бы не Оливия, ты давно сдал бы меня в интернат.
— Думаю, всё куда сложнее. Его пришлось бы купить.
Они замолчали.
Итан ткнул в отца пальцем:
— Вот почему я никогда не советовался с тобой. Ты никогда меня не поддерживал, ни в чём. А мне, правда, честное слово, просто хочется, чтобы ты мной гордился.
Он ушёл, уехал. А в комнату вошла жена.
— И как же ты собираешься передать ему дело всей своей жизни, если так не доверяешь?
— Это не «недоверие». — хмуро ответил мужчина, взглянув в окно, где был виден выезжающий в ворота джип сына.
— Рада, что ты это понимаешь. И хочу сказать, что ты очень не прав. ОЧЕНЬ. И да, я серьезно так считаю.
— Ну, у каждого должно быть своё личное мнение.
— У тебя оно эгоистичное. Умерь пыл, это — твой сын.
— Я помню! — рявкнул мужчина, — Каждый раз, когда смотрю на него — вижу себя! Я растил этого мальчишку для другого. У нас одна цель, мы — союзники. Он просто должен был поставить меня в известность.
— Тише, — уставилась на него супруга. — Это тебя не касается, поэтому он тебе ничего не должен.
Мужчина ухмыльнулся.
— Да-да. — кивнула Оливия. — И это ты тоже прекрасно понимаешь. Тебя выводит из себя потеря контроля. Но он давно не ребенок, он сам всё решает и больше в тебе не нуждается. Прекрати это немедленно, Ричард. Сейчас же звони юристам и закончи весь этот смех, пока об этом не прознали газетчики.