— Ну и дай.
— Не, он теперь через кого-то из прокурорских вопросы решает. Мигом нахлобучат. — Андрей вздохнул. — На неделе фура с сахаром придёт, надо будет разгрузить.
— Разгрузим.
Мы ещё немного посидели, допили пиво и двинулись домой. Но к себе во двор я не свернул, зашагал вместе с Андреем к соседнему дому.
— Ты чего? — удивился он.
— К Татарину зайду. Дело есть, — пояснил я и усмехнулся: — О, на ловца и зверь бежит!
Бежать Саня-Татарчонок не бежал, но шёл быстро, втянув голову в плечи и сунув руки в карманы лёгонькой болоньевой куртки. Рядом топал в фуфайке его закадычный дружок Коля.
Я свистнул, пацаны оглянулись, заметили нас и повернули навстречу. Андрей поздоровался на ходу и задерживаться не стал, а вот я поинтересовался:
— Куда ломитесь?
— В каморе бухаем, — неопределённо махнул рукой куда-то за спину Санёк.
— Рома башляет, мы за водкой ходили, — пояснил его приятель, шмыгнул носом. — И ещё там авторитетный ваш с ним пришёл.
— Авторитетный? — не понял я.
— Костя Чиж.
— А! — понимающе протянул я и перешёл к делу. — Слушайте, вы летом у Бунькова «Спектрум» брали, не заиграли его ещё?
Пацаны переглянулись.
— Не, — ответил Саня без особо уверенности в голосе. — Лежит. К родакам его подойти не решились, не до того им, а продать — стрёмно. А чё?
— Я б выкупил.
— Нормальная тема, — оживился Татарин. — Правда, мы почти на все кассеты музыку записали, только самые крутые игры оставили.
— По деньгам что? — уточнил я, останавливаясь у подъезда. — Пятёрки хватит или мало?
Невеликую сумму я назвал только для начала, но неожиданно торга не вышло.
— Пойдёт, — кивнул Санёк.
Мне даже как-то неудобно стало, но ларчик просто открывался.
— Может, на работу в киоск нас возьмёте? — предложил Коля.
Я хмыкнул.
— Рома уже растрепал?
— Ага.
— Завтра к часу подваливайте, с Димой Воробьёвым поговорим, и ясно будет. Знаете, куда идти?
— Найдём, — кивнул Саня. — «Спектрум» сразу заберёшь?
— А чего тянуть?
— Покурю пока, — предупредил Коля и остался на крыльце.
Мы зашли в подъезд, а уже в лифте Татарин вдруг встрепенулся.
— Да, Серый! Я вчера Поляка встретил, они из Казахстана вернулись!
По спине пробежал холодок, а мошонку так и вовсе подвело от недоброго предчувствия, и я невпопад спросил:
— Все вернулись?
Саня озадаченно глянул на меня и кивнул.
— Да вроде все. — Он отпер дверь и скрылся в квартире, а минут через пять вышел с пластиковым пакетом. — Держи. Тут компьютер, джойстик и все кассеты, которые остались.
Я отсчитал пять тысяч, отдал их в обмен на «Спектрум».
— Так мы завтра подойдём? — уточнил Татарин.
— Само собой! Договорились же.
На обратном пути я заскочил в гаражный кооператив и забрал из тайника три сотни долларов; пришлось копаться в снегу и потом накидывать его обратно. Когда дома сунул руки под кран, едва тёплая вода обожгла кожу почище кипятка.
Но что замёрз как цуцик — плевать, угнетало совсем другое. Как-то привык к спокойному и размеренному житью-бытью, а тут просто-таки сердце не на месте. Подмораживает всего. И не заболел, вовсе нет — это нервное.
Поужинал макаронами по-флотски, выпил две кружки чая — не помогло. Позвонил Зинке — та оказалась занята. Не везёт, так не везёт.
Но зато явился Лёня Гуревич, приволок на пару со своей спортивной подружкой не такую уж и лёгкую аппаратуру.
— Да я б помог. Чего не сказал? — проворчал я, принимая у бывшего одноклассника пару увесистых колонок. — Ты только не убегай, покажи, что куда подключать.
— Без денег точно не убегу, — пошутил Лёня, раздеваясь.
— Чай будете? — предложил я.
— Давай делом займёмся, — решил Гуревич.
— А я бы не отказалась, — поёжилась его спутница. — Замёрзла!
— Сейчас всё будет.
Мы занесли аппаратуру в комнату и оставили Лёню возиться с проводами, а я отвёл Киру на кухню, налил ей чая, указал на вазочку с галетным печеньем.
— Угощайся.
— А можно я с вами? Крошить не буду. Честно-честно!
Мы вернулись в комнату, и там я, дабы не нервировать Лёню больше необходимого, первым делом выложил на стол четыреста пятьдесят марок. Тот пересчитал банкноты и спрятал их в карман, выжидающе глянул на меня и спросил:
— А доллары?
Ещё имелась возможность передумать, да только на попятную я не пошёл, вручил Гуревичу стопку мятых серовато-зелёных банкнот. Бывший одноклассник даже лицом просветлел.
— Круто! Ну всё, теперь дело пойдёт!