– Нет, нет, это не психбольница. Это частный реабилитационный центр. На окраине Петербурга. Тебе понравится там.
– Ладно.
Я смирилась. Мама ушла, и я полезла в интернет. Доктор Гжегож. Реабилитационный центр. Головной офис, если так можно сказать, находился на Крестовском острове в Питере, а реабилитационный блок был где-то под Питером, в малонаселённой областном городе. Про него я ничего не нашла. Реабилитационный блок. И кто придумал это название? Я представила себе его. Белые стены, окна с решетками. В палатах только кровати с ремнями, и унитазы с мойками. Комнаты запираются на ключ, и отпираются лишь тогда, когда медсестры приносят еду и таблетки. А ещё с утра, когда делают укол с успокоительным, чтобы ты весь день валялся в кровати, как овощ. Мне стало жутко, но в то де время интересно. За что так хвалят этого польского доктора Гжегожа? Одни лишь положительные отзывы. Но фото нет. Только бы мама не влюбилась в него. Хотя, он вряд ли хуже этой свиньи.
Глава 2
Мама разбудила меня пол шестого утра. Я спала меньше трёх часов, но усталости не чувствовала. Мне хватило этого времени, чтобы не быть разбитой. То, что несколько часов назад меня вырвало, сказалось. Я посмотрела в зеркало. Лицо было опухшим. «Ну и видок» – подумала я. «И как в таком виде появляться у этого доктора? Он сразу заподозрит, что я ненормальная, и положит в самую закрытую камеру.» И тут я подумала, а почему меня это вообще волнует? Почему меня волнует то, что скажет этот доктор Гжегож. Плевать. Когда-нибудь они опоздают. А в гробу будет плевать, как я выгляжу. Я пошла на кухню. Мама допивала свой горький до кислого кофе. Она всегда такой пьёт. Однажды я отпила из её кружки и меня перекосило. Сколько она кладет? Четыре, пять ложек? Она всегда такой пьёт. Я взяла замызганный чайник. Открыла. Только осадок шевелился на дне.
– Почему ты не оставила мне кипяток?
– Я не думала, что тебе нужно. Погрей заново. Поспеши, через сорок минут мы выезжаем.
Она ушла в комнату. Оттуда послышалось невнятное мычанье Олега. Опять нажрался…Когда он успевает? И почему ему так легко? Почему он не чувствует вины за собой, или хотя бы стыда? Хотя…Плевать. Сегодня я буду ночевать в другом месте. А это не плохо, что мама увозит меня. Есть плюсы в этом. Хоть я и буду скучать по маме, радует то, что я не увижу косую морду этой пропившейся свиньи. Кнопка щёлкнула, вода успокаивалась. Я подождала пока мусор осядет, налила себе кипяток. Пара капель упала на пол. Я вытерла ногой. У меня на ногах были красные махровые носки, они хорошо впитывают влагу. Если бы мама увидела воду на полу, обязательно не удержалась бы. Ляпнула бы что-нибудь, чтоб уколоть меня. Язва. Иногда я так думаю про неё. Но я люблю её, хоть и ведет она иногда себя хуже змеи. И нянчится с Олегом. Как будто он ребёнок. Пока я думала об этом, я не заметила, как пила пустой кипяток. Я кинула пакетик зеленого чая. Без сахара. Чай этот был редкой дрянью, но от одного запаха кофе меня уже тошнило, и я решила не пить его этим утром. Зелёный чай бодрит. Я пошла к себе в комнату, села напротив зеркала. Девушка, что смотрела на меня оттуда, казалась мне уродливой. Растрепанные жидкие волосы, лопнувшие сосуды в глазах. Лицо земельного цвета, будто её вот-вот стошнит. Я выпила чай и решила изменить отражение. Волосы забрала в пучок, предварительно начесав, чтобы казались гуще. Косметики у меня было не много. Я воспользовалась тоном, тушью и карандашом для губ. Мама зашла в комнату.
– Ты ещё не готова? А где вещи? Ты ещё не собрала вещи?! Хватит тут прихорашиваться, ты не на свидание идёшь! Быстро соберись, у тебя десять минут.
Боже, мама… Я не иду на свидание, а ты видимо идёшь. Я не помню, когда она в последний раз надевала это синее шифоновое платье. Такие ещё носят? Она хотела казаться моложе. А еще больше-хотела казаться богаче. Её ослепляющая красная помада сразу ударила мне в глаза, как только открылась дверь. Я даже не сразу уловила суть её слов. Так сильно горели её губы, что моё внимание было приковано только к ним. Только бы она не влюбилась в этого доктора Гжегожа. Хотя, он вряд ли хуже той свиньи, из соседней комнаты. Мы спустились, вышли из подъезда. Нас уже ждало такси. И откуда у матери деньги на такси? Я думала, мы поедем на метро. Мы ехали пару часов, может чуть больше. Всё это время я сидела молча, уставившись в окно. Мама тоже не говорила. Это было так странно. И села она ко мне, на заднее сиденье. Обычно она не упускала возможность пококетничать с водителем, даже если мы ехали в автобусе. Я сидела и вспоминала, как однажды ехала в такси встречать папу. Мама была со мной. Мне было десять или одиннадцать. Папа был в Калининграде. Он делал операцию по просьбе знакомого. Ему пришлось ехать.