Мы работаем все утро. Бен показал мне, как заставить молоко медленно кипеть. В первый раз я все испортила, пришлось все выкинуть. Но Бен настаивал, что волшебство будет настоящим, если я приготовлю пудинг сама. И вот я пробую снова, на этот раз строго следуя его указаниям. Выдерживаю температуру постоянной и едва касаюсь шумовкой поверхности, чтобы на молоке не появилась пенка. Мы добавляем рис, и я мешаю его с лихорадочным энтузиазмом. Потом Бен помешивает, а я взбиваю яйца, сахар, ваниль, еще немного молока.
– Тут не хватает… – постукиваю пальцем по стойке и гляжу на Бена в поисках подсказки, – мускатного ореха?
Его улыбка становится шире. Добавив немного муската, я выливаю смесь в рис. Бен вплотную ко мне, и мы оба одновременно наклоняемся к плите, вдыхая сладкий пар. Поворачиваюсь лицом к нему и вдыхаю его аромат.
– Продолжаем помешивать? – шепотом спрашиваю я.
Он кивает. И не двигается. Мы стоим, прижавшись друг к другу, и наблюдаем, как обычные ингредиенты смешиваются во что-то волшебное. Я надеюсь.
– Мама?
Закрываю ногой дверь, аккуратно держа все еще горячую посуду. Обычно рисовый пудинг подают холодным, но когда я посыпала его корицей, то возникло чувство, что это… правильно. Идеально.
– Ты дома?
– Мы здесь.
Я быстро поднимаюсь по лестнице. Они только что вернулись с очень ранней утренней смены. Мама явно устала, это видно по кругам под глазами, по согнутым плечам. И все же она смогла мне улыбнуться.
– Садись, – командую я. Ставлю кастрюлю на плиту и достаю две тарелки. Слышу, как Рик вставляет диск в DVD плеер. Знакомые звуки заставки «Бонанца» воскрешают воспоминания о бессонных ночах.
– Он продолжает смотреть этот сериал до четырех утра? – спрашиваю я, перемешивая пудинг в последний раз.
– М-м? А, нет. С чего бы?
– Я думала, ему это нравится.
– Ты же знаешь, что он делал это только ради тебя, правда?
Перестаю помешивать.
– Что?
– Я не могу не спать. У меня никогда это не получалось, что бы я ни делала. А Рик не хотел оставлять тебя одну. Вот и сидел, смотрел телевизор, пока ты не заснешь.
– Он… но… я думала, что ему просто не нужно много спать.
– Рик был совершенно вымотан. Но в детстве у него тоже несколько лет была бессонница. Он говорил, что, когда все остальные спят, а ты один не спишь – так одиноко, что с ума можно сойти. И не хотел, чтобы ты чувствовала то же самое.
– Странно. Все эти ночи, сон, от которого он отказывался… И зачем?
– Что же тут странного?
– Ну, я ведь ему не нравлюсь.
– С чего ты взяла?
– Он никогда со мной не говорит. А когда говорит, то только о том, когда я уеду. Как будто ждет не дождется.
– Золотце, Рик просто говорит мало, и все, точка. И он поддерживает тебя в стремлении уехать. Как по-твоему, кто вешает твои табели на холодильник?
Я поражена. Рик? Вешает что-то с моим именем на свой холодильник?
– Это была его идея подвозить тебя до и после школы. Он не хотел, чтобы ты тратила время, ожидая городского автобуса. Переживал, что это плохо скажется на успеваемости и тогда ты не попадешь в колледж.
– Колледж нам не по карману. Да, и еще. Еда в холодильнике. Подписанная. И экономия на всем, даже на отоплении. Я незваный гость в его доме. Он терпит меня только из-за тебя.
У мамы слезы наворачиваются на глаза.
– О, Мария. Почему ты так думаешь? Ты чувствовала это все эти годы?
У меня тоже глаза на мокром месте. Я достаю еще одну тарелку. Для Рика. Мама берет меня за руку.
– Ты вообще помнишь своего отца?
Я помотала головой.
– Отлично, – в ее голосе звучит ярость. – Если я чем и горжусь в жизни, так это тем, что тот мужчина не оставил на тебе своего отпечатка. Уйти было непросто. Пришлось выкраивать и откладывать деньги годами, прежде чем набралось достаточно и я смогла уехать далеко-далеко, в безопасное место. Я очень боялась, что ты запомнишь, каково нам было.
– Нет, я не помню. Помню только, что мы много ездили, пока не остановились тут.
Мама кивает.
– В отличие от большинства людей, Рик не умеет показывать свои чувства, но жестокости в нем нет. И после той жизни он – именно то, что мне было нужно. Что нам с тобой было нужно. Да, я знаю, что Рик странный. Он подписывает еду, чтобы убедиться, что не тратит на продукты больше, чем нужно. Мы отключили отопление, чтобы накопить побольше. По той же причине мы работали сверхурочно и по праздникам. По той же причине мы переводим весь твой заработок в сбережения. Он откладывал деньги с того дня, как мы стали жить вместе. Вообще-то, мы собирались сделать тебе сюрприз, но… Рик? Думаю, стоит отдать Марии ее подарок прямо сейчас.