– Спасибо, – ответила я и, вспомнив, что сказал мне Этан в машине, добавила: – Этан помог мне подтянуть его, когда был в Исландии прошлым летом.
– Конечно. Он хороший мальчик, – сказала тетя Мэри и вдруг посерьезнела, снова смерив меня взглядом: – Мне очень не хочется, чтобы ему причинили боль.
Я посмотрела в ее большие карие глаза.
– Мне тоже этого совсем не хочется.
И в тот момент я говорила искренне.
Клянусь.
– Она такая тихая.
Я могла разобрать слова, но не понимала, откуда доносится голос. И где находится моя комната. И весь дом. Не понимала удивительного спокойствия, которое, казалось, пронизывало все вокруг. Не было слышно ни гудков машин, ни грохота лифта или тележек для обслуживания номеров, которые вечно везут куда-то по безликим коридорам. И тогда я сказала себе, что сплю, что все это только сон.
– Перелет был долгим. Она наверняка устала, – произнес другой голос, и я вдруг вспомнила: тетя Мэри. Маленький белый фермерский домик с большой рождественской елью.
Этан. Исландия. Хульда.
Я играю роль исландской ученицы по обмену, которую зовут Хульда.
Откинув одеяло, я села на кровати. Солнце слишком ярко светило сквозь белые кружевные занавески, висящие на окнах. На меня словно падали лучи прожектора, и я знала, что должна сбежать, выбраться отсюда, пока никто не присмотрелся ко мне получше и не начал задавать слишком много вопросов. К этому времени уже наверняка стало известно, что я не прибыла в Нью-Йорк, и меня начали искать. Если они выйдут на Хульду, то найдут и Этана. А если найдут Этана, найдут и меня.
– Хульда! – позвала тетя Мэри из-за двери. – Отлично. Ты проснулась. Спускайся вниз, дорогая. Все уже ждут.
– Хорошо… я… как это – все?
Оказалось, я только думала, что познакомилась со всей семьей Этана.
У Клинта и Мэри была младшая сестра, а у нее – двое близняшек, на год младше Эмили. Девочки одновременно уставились на меня. Что-то жутковатое, как из фильма ужасов, было в том, как они синхронно наклонили головы и хором спросили:
– Мы тебя знаем?
– Нет. Извините. Просто лицо такое, – ответила я и продолжила пробираться сквозь толпу.
У старшего брата Клинта было три дочери, две из них – замужние, одна даже с ребенком. Все имена и лица перемешались у меня в голове. Кухня начала расплываться от улыбок, объятий и тарелок, полных яичницы, бисквитов и подливы. Как много подливы. Меня слегка затрясло.
– Хульда, может, расскажешь нам о своей семье?
Я услышала вопрос, но не знала, кто его задал.
– Как прошел полет, Хульда? – спросил другой голос.
– Что тебе нравится делать?
– Как тебе Оклахома?
– Ты когда-нибудь бывала на ранчо?
Водоворот вопросов затягивал меня. Голова уже начинала кружиться, как вдруг тетя Мэри положила руку мне на плечо.
– Дорогая, ты звонила домой? Твоя мама знает, что ты добралась нормально?
– Моя мама… – начала я, но не смогла закончить. – Мне… мне нужно в туалет, – выпалила я, убежала в маленькую комнату и закрыла дверь.
Увидев узкое окошко, я не задумываясь распахнула его и перекинула ногу через край. Я уже почти вылезла, как вдруг рядом раздался голос:
– Доброе утро.
Я замерла, свесившись из окна. Ноги не доставали до земли, а на то, чтобы подтянуться обратно, не хватало сил, вот я и висела там, слушая, как Этан смеется.
Наконец, я сдалась и спросила:
– Тут очень высоко?
Две руки обхватили меня за талию.
– Отпускай, – сказал Этан, что я и сделала.
– Ну, спасибо, – убирая волосы с глаз, я попыталась придать голосу максимум твердости.
За ночь выпал снег, и без пальто меня пробирала дрожь.
Этан был в сапогах, джинсах, толстой куртке и старых перчатках.
– У тебя в комнате двери нет, что ли? – спросил он, смерив меня насмешливым взглядом. – Как нехорошо со стороны тети Мэри поселить тебя в комнату без двери…
– Я…
– Ты решила сбежать утром, – продолжил Этан. – Что ж, по крайней мере, это лучше, чем убегать ночью. Но я знаю тетю Мэри: она наверняка уже приготовила подливу. А от подливы тети Мэри никто убегать не должен.
«Мне нельзя есть подливу», – хотела было сказать я, но вместо этого спросила:
– Как далеко отсюда ближайший город?
– Что значит – «город»?
Я пристально на него взглянула.
– А мне казалось, это для меня английский должен быть иностранным.
– Вифлеем в трех милях в том направлении, – Этан указал на восток.
– Вифлеем? – я чуть не вытаращила глаза. – На Рождество. Идеально.