– Спасибо Господу, вы приехали, – говорит новоявленный Иисус Христос-суперзвезда.
– Это Преподобный отец Сэмюэл, – представляет Константин.
Мужчина располагает к себе. Теплый взгляд, желание помочь, дружелюбие. К таким тянутся люди, неприятности и отрицательная кредитная история.
Я отказываюсь здороваться с ним за руку.
– Давайте отойдем, – Сэмюэл проводит нас мимо, лежащих на полу церкви людей, в уголок зала. – Никто больше не согласился помочь. Распространяется болезнь очень быстро. Не успеваем хоронить тела.
Наш Богомол что-то быстро тараторит, а Пионика деловито садится около ближайшего больного, и осматривает его. Я заворожен её отточенными движениями и быстротой.
– Это чума, – шепчет она, закрыв глаза пациенту.
Чума? Я на такое не подписывался!
Святоша перемещается так, чтобы закрыть мне путь к бегству и говорит:
– Сестра, если соблюдать меры предосторожности, вы не заразитесь.
– Почему ты не сказал, что мы едем в очаг заражения? – справедливо возмущаюсь. Да здесь ногу некуда поставить! Кругом трупы! Будущие.
– Вы бы отказались.
– Конечно! Это же заразно!
Я еще от ковидных каникул не отошел. А тут целая «Чума»!
– Вы же хотели умереть.
Какой же он, все-таки, тролль!
– Ты же хотел мне помешать!
– Вам не угодишь.
– Есть разница умереть безболезненно или мучиться пару дней.
И я тебе её наглядно продемонстрирую в самое ближайшее время.
– На все воля божья.
– А ты, я смотрю, ему вовсю помогаешь.
Пионика берет нового знакомого за локоть и уводит к следующему больному. До меня доносится пристыдившее: «Не обращайте внимания. У них разногласия в вопросах веры».
Я стискиваю зубы. Достаю из сумки вейл и натягиваю так, что он прикрывает нос и рот.
Маска, перчатки, дистанция, не разговаривать. Что у нас там еще?
– Я не буду больше просить прощения, – Преподобный Богомол смотрится в старой разрушенной церкви отвратительно. Его безупречное, даже не помявшееся после поездки красное одеяние вызывающе сияет на фоне нищеты и убогости.
– Достаточно было предупредить.
Костик скорбно вздыхает и крестится. Три раза.
Это не поможет.
Масочку наденьте, пожалуйста.
В деревне творится жуткий хаос. Больных стаскивают в храм. А здоровые не выходят из домов.
Запасы еды заканчиваются. Помимо антисанитарии, паники и Чумы людей косит банальный голод.
Но этот вопрос Константин, оказывается, предусмотрел.
Из кареты вытаскивают несколько мешков с крупами и его объемный саквояж. В нем Богомол таскает кучу нужных вещей: бинты, молитвенник и веревку.
Константан конвейером отпевает умерших. Параллельно отпускает грехи бесстрашным или отчаянным, шатающимся среди больных.
Пионика переходит от пациента к пациенту, меряя температуру и проверяя пульс.
Мы вместе с братом Альфеджем (по совместительству нашим кучером) берёмся распределять провиант.
Самое ужасное, что даже предполагаемо здоровые люди, иногда не открывают двери. А те, что отпирают, просят причастить и исповедать. На всякий случай. Чтобы умереть в благости.
И это намного страшнее любых демонов.
Мы оставляем зерно у порога в надежде, что его не утащат звери.
Вечером, узнав об этом, Сэмюэл сильно ругается и отправляет нас собирать те мешки, что не забрали. Еду мы заменяем записками о том, что приехал врач и священник. И нуждающимся помогут.
Заканчиваем далеко за полночь. Как раз пыхтим с последними мешками к церкви. И тут на фоне полной яркой луны один из приготовленных к похоронам трупов поднимается.
– Альфедж, а ты знаешь, что–нибудь о зомби? – спрашиваю, наблюдая, как тело совсем не по-человечески дергает головой.
Страха нет, одно возмущение.
– Нет, сестра Литиция, – тихо отвечает паренек.
– Настало время добавить страниц в Википедию.
А рядом с зомби поднимаются еще несколько. За церковью лежит около сотни трупов.
Константина мы вычисляем по стуку четок. Он стоит у кареты и тоже смотрит на восставших.
Лошадь громко фыркает и пытается вырваться.
– Зайдем внутрь, – пищу, коленки ощутимо трясутся.
Наврал я про страх. Саму себе.
Святоша кивает.
Очень медленно и плавно он затекает в церковь. Находит там Преподобного Сэмюэля и рассказывает о зомби.
– Ах, это. Они каждый вечер встают и не двигаются. Безобидные. Можно даже потрогать. – отмахивается священник. Он устало садится на пол. – К сожалению, комната только одна. Мы с Константином будем спать в молельне. Сестры в спальне.
– Мы дверь на ночь запрем, – обещаю, не веря в происходящее.