Фу–фу–фу какой кошмарный членистоногий бред! Прочь–прочь–прочь порочные мысли.
– И ты жив, кстати, – чокаюсь с восставшим напарником напитком.
– Литиция!
Это ты еще полностью цепочку рассуждений из моей головы не услышал. Но ничего, сейчас все расскажу:
– Знаешь, Костик, что делает самка Богомола при спаривании?..
2. Дорогая Литиция
– Теперь я начальник, – заявляет Константин, вертясь перед зеркалом.
Мы купили ему новый плащ и рясу. Конечно же, красные. Несмотря на то, что все послушники Ордена ходят в чёрном, мой Богомол предпочитает цвет крови.
– С чего бы это? – разглядываю его с интересом. В нем не осталось ни грамма мышц. Тонкий, как тростинка, нежный как дитя. Восемнадцатилетний подросток в плаще не по размеру. Но чем бы дитя ни тешились, лишь бы пальцы никому не отрубало. А то знаю я его. Чуть что, сразу «руки на стол».
– Я старше.
– С учетом прошлой жизни, старше я, – он пытается пригладить беспокойные вихри. Но как ни старается, волосы вытягиваются дыбом в почетном карауле на голове. Ему б волшебную палочку и в Гарри Поттеры. Или полосатую – и в гаишники. В самые честные.
– С учетом моей прошлой жизни, я не только старше, но и опытней, – не удержавшись, щелкаю его по носу.
Веснушки краснеют от подобной дерзости:
– В чем опытней?
– В том самом, – добавляю в ответ многозначительности.
Вспомнилось, как хорошо становилось на душе, когда дразнил напарника. Его не легко смутить или сбить с толку, но я знаю его слабые места.
В подтверждении моего доминирования, он неодобрительно качает головой. И мне приходится пояснить:
– Я о криминальном опыте. Детективы всегда на раз разгадывал. В любой книге, фильме убийцу вычисляю с полуслова.
– Это замечательно. Но главный в связке – сдает отчет в монастырь каждый месяц. – Неожиданно лыбится Преподобный. Рыжая наивная улыбка похожа на солнышко. И к красной рясе совершенно не подходит.
– Какой такой отчет – зачет?
– О проделанной работе, трате средств и финансов.
– Что за бюрократия?
– У вас, как у более опытной женщины, все письма бесспорно получатся лучше, – И похвалил вроде, а на душе мерзенько стало. Старой бабой обозвал, падлюга. И не радует больше его возвращение.
Алиса, запиши этого восставшего в штрафники. Он мне пару литров крови должен и ведро нервных клеток. Они же не восстанавливаются?
– Что за дискриминация! Если женщина, сразу отчеты?
– Я не это имел в виду.
– Ладно, уговорил, ты главный.
– Я и не спорил.
– Вот, как ты умудряешься ни слова против не сказать, а в душу плюнуть?
– И в мыслях не было, дорогая Литиция.
– Слышь, нимб свой не урони!
У нас впереди дело о пропавшей девочке четырех лет и два запроса об одержимых собаках. И я невольно улыбаюсь, предвкушая лицо Богомола, когда он будет псинам кресты на мордах рисовать.
3. Одно слово: «Богомол»
Мы с напарником сидим в засаде уже три дня. Где-то рядом бродит лондонский Джек Потрошитель. Но, сука, конкретно нас почему-то обходит стороной. А мы его ждем, мокнем под густым насморком города, прочесываем свалки зубными щетками, хотя ни разу не детективы. Иногда священникам рассказывают больше, чем людям в форме. А мы ни с кем не можем поделиться тайной исповеди, вот и приходится задницу протирать в вонючих закоулках.
Алиса, а кому я все это втираю?
Просто приперло нас в Шерлока поиграть.
Богомол хочет поймать Джека, так как уверен, что маньяк похищает и убивает маленьких девочек. Я настаиваю, что он охотник до взрослых тел. Читала, помню, знаю кое–чего.
Но преступника нет, жертвы молчат, так как не дышат, а напарника моего не переспоришь.
Он сам выяснил ареал обитания Потрошителя, раздобыл примерное описание убийцы и вряд ли уйдет из засады без добычи.
Ловись, маньяк большой и маленький, одержимый или нет. Только найдись уже, наконец! Три дня сидим. Уже пять алкашей на путь истинный вернули. Одного охотника до дворовых собак исцелили. Боюсь представить, чем дело кончится, если из этого гетто не уберемся.
– Мне Пирожок все рассказал про тебя. Извиниться не хочешь? – мне скучно, холодно и мокро. Лучшее средство повысить градус настроения – потревожить Богомола скользкими темами.
– Извините меня, Литиция. Кто такой Пирожок?
– Послушный какой, стал. Смена тела хорошо мозги промывает, правда?
– Понимаю, как вам было тяжело.
– Мне было просто ахуительно пиздец, как крипово!
– А вы сейчас точно на английском говорили?
– Извини, как вспомню, сразу тянет на художественные отступления. И я на тебя не в обиде.