4. Я мужик. Из России. Из будущего
На седьмой день моего заключения завтрак мне приносит Кристина. Моя вторая жена-фотомодель. На подносе лежит в основном ее грудь, но меня это вполне устраивает. Как раз в момент дегустации основного блюда над ухом раздается голос вездесущей Лукреции. И я понимаю, что совсем не рад ее ежедневным визитам.
Доброе утро, последний герой. Не вставший герой. Где ты, последний герой?
Оказывается, вместе с Лукрецией, ко мне пришел Константин. Тот самый упырь в красном плаще, что отправил меня в монастырь отмаливать убийство паучихи и священника.
Так себе сюрприз с утра пораньше, если честно.
– Вы знаете, зачем меня вызвали? – спрашивает сюрприз, замерев на пороге моей тюрьмы. С такой пафосной и надменной рожей, будто собрался баллотироваться в Президенты Соединенных Штатов Америки и Конституцию им поменять.
– И вам добрый день, уважаемый Константин, – высокий, синеглазый, даже можно сказать приятной наружности мужик. И зачем его понесло в вероисповедание?
– Преподобный отец Константин, – поправляет меня гость.
– Дмитрий, просто Дмитрий Геннадиевич Черкесов, – тоже мне Джеймс Бонд, нашелся. И ведь даже не поздоровался! А ведь я ему почти обрадовался. Единственный мужик как никак за неделю.
– Вы уже и имя себе выдумали новое? – интересуется Константин, погладив крест на шее.
– От чего же? Не новое и не выдумал.
– Сестра Лукреция рассказала о ваших проблемах.
– О каких таких проблемах? – еще один психолог на мою голову! Невольно кидаю взгляд на девушку. Милашка гипнотизирует пол и кусает губки. Сдала меня, предательница?
– В вас вселился бес. И я должен его изгнать.
Очень хочется послать его подальше. Я только недавно встал, умылся, жду себе подружку Лукрецию, а тут явно нехорошие новости. Но если покрутить извилинами, резон в его словах есть.
Я никогда не задумывался о жизни после смерти. Будни были настолько насыщены, что времени просто не оставалось. Может быть виной темп прошлой жизни, или мой лентяйский пофигизм. К чему забивать голову подобными вопросами, если и так неплохо живется? А, выходит, зря. Если душа – это осознание моего собственно «я», и он меня изгонит из лысой монашки, я же вернусь в свое тело! Логично? Не совсем, конечно. Но попытаться стоит!
Верно же?
– Святой отец, вы совершенно правы. Кажется, я одержим…а, – признаюсь печально, пытаюсь пустить слезу, но больше тянет выпить. Для храбрости. Как изгоняют демонов, я уже видел.
– Я сделаю все, что смогу, – тут же берется за дело Преподобный. Прогоняет мою Лукрецию. Скидывает плащ и закручивает рукава до локтей. – Раздевайтесь!
Чё?!
Чет я не догоняю.
–А вы уверены в этом методе? – уточняю, отползая в дальний угол комнаты. На всякий случай.
– Я – лучший! – гордо выпячивает грудь Константин. Даже крест сверкает.
Как бы ему объяснить?
– Моя ситуация несколько отличается от обычной… – усаживаю, замершего Преподобного на кровать, и доверию, мучавший меня секрет:
– Я мужик. Из России. Из будущего.
Гость молчит, таращит округлившееся глаза. Потом резко встает и читает молитвы на латинском.
Ну да ладно. Работа у него такая. Может быть у него каждый день одержимые из России? Может демоны в Лондон именно с нашей родины приползают, мне-то откуда знать?
Устраиваюсь поудобнее и жду.
Но никаких порывов улететь, выйти из себя или покинуть тело не наблюдается. Через двадцать минут я сдаюсь:
– Харе! Не помогает твое мяуканье! – и дёргаю Константина за рясу. Тот икает, отлетает к стене и лепечет, что придется-таки обнажиться.
Обнажиться?!
Ну, надо, так надо. Что я малолетка что ли, долго упираться?
Тяжело дыша (от долгого чтения молитв, не иначе), отец Константин рисует на моем временно женском теле кресты маслом: на запястьях, лодыжках, солнечном сплетении, бедрах и закончил лбом.
Видя, как краснеет шея у главного борца с нечестью, я задумываюсь:
«А ведь первый священник, который Джонатан, девушку не раздевал. Может, поэтому окочурился? Интересно, а Костик всегда был монахом? А вдруг, он девственник? Не может быть! В тридцатник с хвостиком!?»
Черт! Такие мысли! Да еще в такое время!
Не отвлекаемся!
– Силен демон! Силен! – в это время шепчет Преподобный, пылая ушами и осипнув от очередной молитвы.
– Может, помочь чем? – интересуюсь для приличия. Лежать перед мужиком в голом виде неприятно. Пусть тело и не мое. Кстати, тело оказывается с жирком и маленькой грудью. Подкачать ей задницу, что-ли?
Святоша грустит. Зовет на помощь монашек. В том числе и Лукрецию. Несколько часов они проводят мозговой штурм и поют хором. Отлично поют, только б еще не при мне.