Прохоров прищурился:
— Так же, как у вас — убить Дохлякова?
— Я слуга закона!
— Вы не ответили на мой вопрос!
— Полагаю, что ответил.
— Ну, что ж, — Прохоров встал, — надеюсь, мы с вами еще увидимся, товарищ Матвеев.
У Матвеева остался неприятный осадок в душе после встречи с Прохоровым. Он снял трубку и набрал номер.
— Аркаша, Никонов!
— Вася, ты что ли? Куда пропал? Почему не звонишь, не приходишь?
— Потому и звоню. Исправиться хочу, Аркаша. В кафе наше приглашаю. Пивка выпьем, шашлычками побалуемся. Что скажешь?
— Когда?
— Да прямо сейчас.
— Пойдет!
Матвеев положил трубку. Через час он обнимался с другом. Аркадий Никонов был его одноклассником. Матвеева связывала с ним долгая крепкая дружба.
Никонов подозвал официанта:
— Две кружки холодного пива и две порции шашлыка мне. Ему не надо, — Никонов указал на Матвеева, — товарищ- вегетарианец.
— Принесите три порции, — Матвеев улыбнулся шутке.
Они с удовольствием отпили по глотку холодного пива, а вскоре подали шашлык с приправой.
— Рассказывай, что случилось, — сказал Никонов, отправляя большой кусок мяса в рот.
— Ничего, хотел тебя увидеть, — Матвеев последовал его примеру.
Жуя, Никонов рассмеялся:
— Вася, ты только мне лапшу на уши не вешай! Я тебя как облупленного знаю. Говори, а то у меня времени в обрез.
— Сдаюсь, Аркаша, ты прав. Ко мне сегодня Прохоров из вашей конторы приходил, допрашивал меня.
— Причина?
— Убийство Дохлого. Хотел узнать, что я знаю.
— Дохлого убили? — удивился Никонов. — А я и не знал. Кто сделал известно?
— Шестнадцатилетний парнишка.
— Ну и ну, — восхищенно выдохнул Никонов. — Молоток парень. Гнилой был человек Дохлый. Беспредельничал в Москве. Парню медаль надо дать.
— Аркаша, скажи, зачем Прохоров ко мне приходил?
— Как-то связан он с твоим делом, Вася. Это я еще тогда понял, когда мы с тобой Дохлого не смогли задержать. Прохоров помог! Его рука!
— А что он за человек, Аркаша? — поинтересовался Матвеев.
Никонов нахмурился:
— Держись от него подальше, Вася. Я в ФСБ из ментовки пришел, а этот — из ГРУ. Темная личность. Рядом с такими, как он, даже дышать опасно.
— Думаешь, Аркаша, он как-то замешан в ситуации вокруг убийства Дохлого?
— Трупы были? Свидетели?
— Да!
Никонов отрицательно покачал головой:
— Если эти ребята что — то захотят сделать, после них не останется ни трупов, ни свидетелей — ничего, одна пустота.
— Тогда по какой причине он помогал Дохлому? Где связь?
— И не старайся понять, не получится! А если получится, на одном из московских кладбищ появится мемориальная доска с твоим именем.
— После смерти сына я ничего не боюсь.
— И все же будь осторожен в отношениях с Прохоровым, — посоветовал Никонов.
— Буду, — пообещал Матвеев и тут же спросил: — Аркаша, я хочу помочь Стрельникову, но не знаю, как быть. Ведь придется закон нарушить.
— Да не будь ты таким правильным, Вася! Взгляни, что вокруг твориться. Сажают кого? Мелочевку, шпану, детей, которым есть нечего, вот они и воруют. А те, кто кровь людскую и слезы потоками льют, на шестисотых мерсах ездят, виллы строят в Испании. А что парнишка этот сделал? То, что государство должно было сделать. Самоуправство не выход? Тогда где выход? Надо помочь, Вася. И не сомневайся. Это самое малое дело, чем ты отплатить можешь.
— Спасибо, Аркаша! Честно говоря, я и сам так думал. И я помогу! А дальше пусть сам дорогу выбирает.
После разговора с Никоновым Матвеев больше не сомневался в том, что ему делать. Он отправился на Петровку.
Матвеев находился один в кабинете, когда ввели Стрельникова. Стрельников был по-прежнему холоден и молчалив.
— Может, присядешь? — спросил у него Матвеев.
В ответ молчание. Стрельников не сдвинулся с места.
— Как пельмени, понравились?
В глазах Стрельникова застыл удивленный вопрос.
— Я про те, что тебе Ирина Аркадьевна приносит, — пояснил Матвеев.
— Оставьте ее в покое, — отчетливо, с холодной угрозой произнес Стрельников.
— Ты уж прости, — улыбнулся Матвеев, — не могу. Видишь ли, Сережа, Ирина Аркадьевна — моя жена.
Впервые Матвеев увидел, как холодность исчезает с лица Сергея, уступая место растерянности. Матвеев вытащил из портмоне фотографию улыбающегося подроста и положил на стол перед Сергеем.
— Это мой сын! Его тоже звали Сергеем, как тебя. Моего сына убил человек, которого убил ты. Знаешь, Сергей, я не мог посадить Дохлого, хотя знал, что он убийца моего сына. Не было дня, чтобы я не мечтал сделать то, что совершил ты, но у меня духу не хватило. А ты смог! Ты отомстил за своего дядю и за моего сына. Я буду благодарен тебе всегда. Я восхищаюсь тобой. И еще. Не знаю, какое тебя ждет наказание, не знаю, как сложится твоя судьба, но хочу, чтобы ты знал: ты больше не будешь, одинок, Сережа. Отныне у тебя есть семья. Мы с Ириной Аркадьевной всегда будем ждать тебя…
Матвеев не смог продолжать — на глазах появились непрошеные слезы.
— Мне нужно идти, — тихо произнес Сергей.
Матвеев увидел, что Стрельников едва сдерживает свои чувства и не хочет показать свою слабость.
— Иди с Богом, Сережа!
Вызванный конвоир увел Стрельникова.
Через две недели после этой встречи состоялся суд. Сергея приговорили к двум годам лишения свободы и этапом отправили в самарскою колонию для несовершеннолетних преступников.
В середине июня 1993 года на одной из законспирированных квартир около Ленинградского вокзала полковник ФСБ Прохоров заслушивал доклады своих людей. Прохоров восседал за столом в небрежной позе, перед ним сидели четыре человека.
— Что известно из Ростова? — спросил у первого Прохоров.
— Мазуров начал вести активные действия. Он убирает в основном тех, кто работает с Ираклием. Ему помогает местная милиция, которая, ко всему прочему, устраивает обыски проезжающих автопоездов.
— Есть провалы?
— Ни одного. Поставки идут по графику.
— Отлично.
— Однако существует опасность разоблачения. Людям Мазурова удалось разыскать двух цыган, которым Дохлый продавал наркотики. Они могли видеть схему провоза. Если так, то Мазур, скорее всего, узнает обо всем.
— Так я же приказывал: никаких действий во время маршрута! — повысил голос Прохоров. — Как вы могли прошляпить такое!
— Мы следили за машинами в определенных точках. По-видимому, Дохлый сгружал товар где-то между ними.
— Мы не можем допустить утечки. Если Мазуру станет известно о наших действиях, возникнут огромные проблемы.
— Ликвидировать Мазура?
— Ликвидируйте цыган. Тем самым мы предотвратим утечку, а пока Мазур будет выяснять отношения с цыганами, Ираклий сам с ним разберется. Кстати, что там по Ираклию? Спросил Прохоров второго.
— По Ростову — ничего, — ответил тот, — ему не до Мазура. Ираклию удалось подмять под себя две бригады в Тольятти. В данный момент он занимается еще одной, самой крупной бригадой Моченого, которая контролирует ВАЗ. Требует с них пятьдесят процентов доли. Однако известно, что Моченый наотрез отказался платить. После отказа Моченого Ираклий послал в Тольятти Касыма. Для каких целей — пока не известно.
— Не вмешивайтесь в события, — приказал Прохоров, — только следите! А что по Стрельникову узнали? — спросил он у третьего.
— Несколько дней назад осудили. Никаких контактов с группировками. Дохлый убил его дядю — лесника, Стрельников отомстил.
— Закройте эту тему, она нам не нужна. И займитесь Матвеевым. Я хочу знать о нем все: куда ходит, с кем дружит, что любит, даже какой туалетной бумагой пользуется. И последний вопрос- это профессор Никольский.