Вероятно, прошлой ночью он тоже работал, потому что сейчас он лежал на своем письменном столе, уткнувшись лбом в скрещенные локти. Хвост был распущен, и волосы беспорядочно разметались по плечам. Очки лежали рядом с бумагами. А пресловутый конверт, судя по звуку, располагался где-то среди раскиданных папок и книг.
Имбер не сразу отреагировал на пиликанье, что совершенно неожиданно нарушило тишину. Он устало поднял голову и поморгал пару раз, фокусируя зрение. Затем потер переносицу и надел очки, а потом зевнул, прикрыв рот. Юра разгреб кипу перед собой и сразу же обнаружил лежащий с печатью конверт. Практически ровно год назад Его Величество отдал ему его. Тогда советник только-только заступил на службу во дворце.
— Сегодня в двенадцать, значит? — задал он себе риторический вопрос и обратил внимание на часы. — Придется показать остальным путь до Зала, навряд ли они знают, где он… Нужно привести себя в порядок, — и с этими словами мужчина стал искать свою резинку для волос.
***
Чем старше становился Август, тем меньше времени он проводил во сне. За день он успевал пару раз подремать, например, после обеда или перед ужином, так что к ночи спать ему не сильно хотелось. Однако сон был для него жизненной необходимостью, без которой организм любого человека так или иначе не способен функционировать должным образом. Тем не менее, пожилой волшебник вставал очень рано, еще до рассвета, даже сейчас, зимой. Когда весь дворец еще спит, Царь Магии выходит во внутренний дворик, чтобы подышать морозным воздухом, понаблюдать за полетом снежинок в свете фонарей и подумать. Подумать о многом: о своей жизни, о чужой, о смерти, о магии, о родительской любви, которой ему так недоставало… Да, тем для размышления у него было предостаточно.
Звук, исходивший от конверта, застал его как раз по возвращении с утренней прогулки. Август хранил письмо от императора под матрасом, так что он сразу обнаружил его. Прочитанное в приглашении его совсем не удивило. Он лишь подумал о том, устраивать такого рода мероприятие в канун Нового года, когда о работе думает разве что Имбер, — не очень благоразумно. Все-таки на носу праздник, а большинство Щитов — молодые ребята, любящие «потусить» на вечеринках, так что им сейчас точно не до собраний. Но такова воля Его Величества, так что ничего не поделаешь.
***
Ирен не требовался сон. Да и заснуть у нее все равно не получалось. Так что целые ночи напролет она проводила за книгами. Зажигала свечи, как делала это до своего обращения и читала. Женщина не была привередлива в выборе чтива, но в последнее время ей попадались одни романы, в которых, по закону жанра, всегда был счастливый конец. И этот факт раздражал Ирен. Раздражал, но она все равно продолжала с упоением читать и представлять себя на месте героинь. Иногда их жизни были похожи на ее: они тоже жили в мире и согласии, но потом их друзей и семью постигало несчастье, а с бедными девушками случались одни беды. И все равно они не отчаивались и находили выход из сложившейся ситуации, а потом их жизнь налаживалась. Так почему же у Ирен ничего не наладилось? Почему все стало лишь хуже?! Значит ли это, что в книгах пишут неправду? Тогда зачем писатели обманывают своих читателей?!
Множество вопросов терзали бедную чародейку, и никто не мог дать ей на них ответы. Ни великий чернокнижник, ни Царь Магии, ни кто бы то не был ещё.
Ирен не стала куда-то убирать конверт, врученный Зерефом, и оставила его на самом видном месте — на прикроватной тумбе под подсвечником, так что, когда он издал звук, разрезающий мёртвую тишину, она сразу же заметила его и взяла, чтобы выяснить, в чем же дело. Увы, но ничего интересного для себя чародейка не обнаружила, лишь информацию о сегодняшнем собрании всех Щитов.
— До двенадцати ещё куча времени, спешить некуда, — решила волшебница и вернулась к чтению книги. Там как раз началась кульминация сюжета.
***
Думаете, жизнь во дворце, в окружении кучи слуг — мечта? Для кого угодно, только не для Серены. Первый Богоизбранный теперь был окружён кучей слуг, вот только к их услугам не прибегал и заботился о себе сам. Правда про себя он постоянно повторял одну и ту же фразу: «Богам не пристало заниматься такой ерундой, но работа этих людей просто не дотягивает до моего эталона, так что я вынужден заниматься этим сам, дабы выглядеть подобающе моему статусу». Глажку и уход за волосами он не доверял никому. Его одежда всегда должна быть выглажена идеальна, а волосы… Упаси боже, если кто-то посторонний дотронется до них! А если хвост кривой получится? А вдруг не тем бальзамом их ополоснут? А вдруг расчешут не той расческой?!
Вот и сейчас Серена сидел в своей комнате, освещённой ярким фонарём (внутри стояла свеча, которую маг, опять же, зажёг себе сам, ведь его пламя было ни с чем не сравнимо), и дошивал последнюю пуговицу на рубашку. Маленькая, золотистая пуговка оторвалась так не кстати, поэтому и пришлось ему заняться этим с утра пораньше, чтобы к вечеру он был полностью готов блистать на празднике.
Конверт, переданный Зерефом, был убран в ящик стола ещё тогда, в июле, и благополучно забыт, поэтому Серена, сосредоточенный на шитье, вздрогнул от испуга, когда услышал пронзительный писк где-то рядом с собой, и чуть не уколол себя иголкой.
Источник шума был найден не сразу, а лишь спустя несколько минут, когда мужчина намотал пару кругов по спальне и лишь после обратил внимание на стол, через щель между ящиками которого проглядывалось какое-то свечение.
— Его Величество хочет видеть великого меня? — на лице рыжего волшебника мелькнула тень удивления, но лишь на миг. — Что ж, я удостою его такой честью! Великий Бог Серена всегда был и есть великодушен! — с гордостью похвалил сам себя он, но вдруг спохватился: — Вот только пуговицу дошью…
***
Брадман сидел на массивном дубовом стуле и смотрел в одну точку. Его комната не отличалась какими-то изысками, была темна и мрачна, без какой-либо мебели, кроме этого самого стула. Демону не требовался сон, и его ничто не интересовало, так что каждую ночь он проводил именно так — сидел на стуле посреди спальни и ждал рассвета. Господин Зереф вызвал его, чтобы тот послужил ему службу, но пока что ничего ему не приказал. Брадману было немного скучно, в чем он с сожалением признался сам себе. До того, как его позвали, он ходил по миру и убивал. Это не доставляло ему особого удовольствия, ведь все живое гибло рядом с ним практически мгновенно. И все же, ему было интересно наблюдать за эмоциями, что испытывали люди при виде его: страх, отвращение, ненависть — весь спектр отрицательных эмоций. Демон уже и не надеялся встретить достойного противника, который сможет хоть немного противостоять ему.
Конверт, что дал ему Зереф, он хранил где-то в кармане своего плаща. Поэтому он сразу же уловил магию, которая за долю секунды появилась в комнате и активировала механизм конверта, заставляя тот издать какой-то звук. Своими большими пальцами Брадман попытался как можно аккуратнее вскрыть письмо и достать его содержимое. А прочитав текст приглашения, он не издал ни звука, лишь громко вздохнул и положил конверт обратно. Сдерживать частицы внутри себя было очень трудно, но Создатель приказал не выпускать их, чтобы не убить окружающих людей. Поэтому он смиренно выполнял приказ Зерефа и ждал, когда, наконец, начнётся война.
***
Ларкейд был самым «человечным» демоном из всех, что были созданы Зерефом. И хотя он так же, как и остальные, не нуждался во сне, пище и прочем, он продолжал вести себя, как обычный человек. Ему от этого было ни холодно, ни жарко, зато так он мог развлечь себя хоть немного. Нет, он ни в коем случае не уподоблялся жалким людям! Просто… почему нет?
Ларкейд спал без одеяла, так как холод, как вы понимаете, он тоже не чувствовал. К тому же, дворец постоянно отапливался, но и жара этериасу была ни по чем. Поэтому он лежал на спине, раскинув в стороны руки и ноги, и блаженного улыбался. Может, ему снилось что-то приятное? А способен ли он вообще видеть сны?..