И тут Яна проснулась. Пробуждение было внезапным и резким, словно она упала с большой высоты. Девушка села на кровати, тараща глаза в темноту, а в голове все еще стояли картины красивого прерванного сна. Она даже застонала от досады и разочарования. Думая о возможном продолжении, Яна еще долго ворочалась в постели. Капитан, штурман, белая форма…. Дедушка во время войны был штурманом в звании капитана и летал на торпедоносцах Ил-4. У него была белая форма и, в детстве Яна думала, что капитаны только плавают на кораблях. Может быть поэтому капитан и штурман из ее сна были похожи на дедушку в молодости? Почему Кристофер? Колумб? Но он Христофор… Яна усмехнулась своим мыслям и незаметно заснула.
Глава 4. Томление
Томление
Утренняя тишина была разбита телефонным звонком. Мама с кем-то громко разговаривала в коридоре.
«Каникулы, называется, не дают поспать в субботу!» — Яна недовольно повернулась на другой бок.
Только она задремала, раздался звонок в дверь.
— Дина Павловна, — заверещала Светка. — Неужели Яна еще спит? Мы же не поздно гуляли. Вчера было так скучно, жарко, мы целый день сидели у меня в квартире и…ели.
— Прости, что вы делали? — спросила мама с усмешкой.
— Е… ели, — Чуча слегка замялась. — Все время ели, чуть не лопнули, честное слово…
— Зачем же вы столько ели? — уже не скрывая смеха, спросила мама.
— А что еще делать в такую жару? — совершенно искренне удивилась Светка. — А потом мы захотели мороженого и пошли в «Снежинку».
«Ага… Ели…в жару! Ну все.. Глупая дура! Чуча, она и есть Чуча!» — Сон как рукой сняло. Яна с возмущением вскочила с постели и выбежала в комнату.
Светка, увидев Яну, сделала большие глаза, показывая: видишь, мол, какая я хитрая…
— Света, прекрати, мама все знает, я ей рассказала, где была вчера.
Мама засмеялась, и Светка тоже прыснула со смеху.
— Ой, прости, прости, — только и сказала она. А потом вдруг выпалила: Дина Павловна, вы знаете, Яна вас боится!
Яна посмотрела на Светку уничтожающе: «Ну что ты такое несешь?»
— Боится? — удивилась мама.
Тут подал голос папа:
— Да, боится, Дина, я это уже давно заметил, и не делай вид, что это для тебя новость. Ты на нее сильно давишь.
— Зато тебе нет до нее никакого дела, — парировала мама. — И вообще ни до кого. Засыпаешь в обнимку со своим транзистором, — и насупила брови.
Папа сглотнул.
— Неправда, — нарочито твердым голосом произнес он. — Я просто не люблю лезть там, где это не столь важно! И вообще, дай ей решать и мыслить самостоятельно. Пора уже. Взрослая девочка! Ты же не хочешь, чтобы она жила, как в консервной банке?
Это была его любимая фраза.
— Все, Светка, пошли ко мне в комнату, — Яне не хотелось слушать эту перепалку.
Папа любил дочку такой, какая она есть, и всегда гордился ею. А маме хотелось, чтобы Яна была лучше, и ей все время было мало ее достижений. Из-за этого у родителей были постоянные разногласия в вопросах воспитания.
Но мама не могла угомониться:
— Я разобью твой транзистор, Аркадий!
Папа на всякий случай взял радиоприемник в руки.
— Ты в три часа ночи просыпаешься и идешь слушать вражеские радиостанции, как будто это твой долг, а перед женой у тебя никаких долгов нет? (Папа молча прижимал свою любимую «Спидолу» к груди.) Ты приходишь с работы, ужинаешь и сразу же засыпаешь в кресле. Но в три часа ночи тебя как по команде подбрасывает, и ты бежишь на кухню слушать, — и она скривилась, — «Сева, Сева Новгородцев. Город Лондон, Би-би-си». Если бы ты видел свое идиотское выражение лица в это время!
— Тише, Дина, там же дети, — старался урезонить ее папа. — Надо же знать, что в мире творится, а то мы сидим как черти в табакерке, — вымучено улыбнулся он, пытаясь отшутиться.
— Что ты вообще там слышишь, там же глушат все время?..
— Ну ты же сама, когда я рассказываю, с интересом внимаешь… И к Янке — мягче, мягче… Она у нас хорошая…