Яна вскрикнула.
— Мне больно, что ты делаешь? — И отпрянула от него.
— Вот и хорошо, — вздохнул он.
— Ну все… Идем домой, — в глазах девушки от обиды блестели слезы, она направилась к выходу.
Роберт вдруг быстро заговорил, отводя взгляд в сторону:
— Мой брат вчера привел девчонку, он думал, что я сплю, и они всю ночь занимались любовью, я все видел и слышал. Я представлял тебя…
Яна застыла на месте.
— Ты, ты ведь для меня как хрустальная ваза — чуть пережмешь, и разлетится на мелкие кусочки, — Роберт уже неотрывно смотрел на нее, и глаза, его прекрасные небесно-голубые глаза, пылали неимоверной страстью. — Ты как магнит, как наркотик или неведомая сила, которая притягивает меня, лишая покоя. Все мысли о тебе, и я… Я хочу тебя, — выпалил он. — Теперь ты понимаешь? Ты понимаешь, о чем я?
И вдруг услышал то, чего никак не ожидал:
— Я без тебя уже дышать не могу, — еле слышно прошептала Яна и опустила голову.
Эта фраза сразила его и лишила сил. Роберт сел, закрыл лицо руками, помолчал, потом начал говорить негромко сквозь ладони, словно уговаривал сам себя:
— Тебе надо учиться. Я не хочу мешать. Ты не понимаешь? Я не знаю, как объяснить, — он горько вздохнул, медленно встал и прошелся по палубе, собираясь с мыслями.
Яна как во сне следила за каждым его движением.
— Что я сделала не так? — с грустью спросила она.
Он горько усмехнулся:
— Дело вовсе не в тебе, а во мне… Вот послушай! У каждого из нас был свой мир, — Роберт нарисовал в воздухе две окружности. — Теперь эти два мира соединились, и мы как бы строим нашу общую реальность, — он изобразил руками, как эти две окружности накладываются одна на другую. — Нам хорошо вместе, и мы не видим, что происходит вокруг. А вокруг… О-о-о, мир далеко не идеален, детка!… — с горечью и сожалением завершил он и показал вокруг себя.
Яна проследила за его руками, но, кроме тихой летней ночи и покачивающего кораблика, ничего не увидела. Ее мир был идеален…
— А если люди расстаются, их реальность рушится, — продолжал Роберт. — Их общий мир и мир каждого из них, ты понимаешь? — он говорил очень быстро. Яна сглотнув, кивнула. Она старалась понять. Слова как будто доходили до нее, но смысл их быстро улетучивался…
Роберт продолжал с такой же экспрессией:
— Чем люди ближе друг к другу, тем прочнее становится и их мир. И тем больнее его разрушение. Некоторые не могут пережить такое. Я боюсь за тебя. Ты совсем еще маленькая, — и он с нежностью посмотрел на нее. — Я боюсь, что твой идеальный сейчас мир растворится в моем, далеком от идеала… — Роберт выглядел очень расстроенным. — Я знаю, как он рушится, Яна, я это видел, это страшно…
— Зачем рушить? Зачем? — в порыве девушка вскочила с места и заломила руки. Она не понимала всей глубины его речи.
Роберт продолжал сумбурно, эмоционально и очень быстро, как будто боялся что-то упустить:
— Нам не дадут построить, зато помогут разрушить. Это будет тяжело. Твоя жизнь полностью предсказуема: школа, институт, потом тебе подыщут хорошего благовоспитанного мальчика из приличной состоятельной семьи. — Он скривился как от зубной боли, глаза его сузились, желваки заходили по щекам. — Тебя оберегает куча любящих родственников, ты ни в чем не нуждаешься, ты как маленькая принцесса, — он тепло посмотрел на девушку. — Я не могу сказать тебе: «Добро пожаловать в мой мир!» Он, ох как далек от идеала. И я не идеален, Яна.
Теперь Роберт выглядел очень подавленным, на виске пульсировала нервная жилка, которая появлялась у него всегда при сильном волнении. — Я не такой, как ты думаешь, ты ничего обо мне не знаешь! Я с тобой совсем другой!
— Но ты же и не рассказываешь ничего! — возмутилась Яна. — Поэтому, может быть, я не все понимаю!
— Я не могу тебе все рассказать. Может быть, потом, когда-нибудь, — вздохнул Роберт. — Мой мир был однажды разрушен, вся жизнь полетела к чертям! — и он сжал кулаки так сильно, что костяшки пальцев побелели. — Надо теперь все начинать заново, и я боюсь начать неправильно…