Костер ярко пылает, освещая их лица.
– Но я думала, что любовь должна быть вечной, – возражаю я.
Трэвис вздыхает.
– Еще одна сказочка из тех, которыми нас пичкают в детстве. Ну, с другой стороны, они хотя бы счастливы.
– Ничего они не счастливы, – возражаю я. – Они просто вычеркнули свое прошлое.
Был один случай в январе прошлого года. Но мы с мамой делаем вид, что его не было. Праздники тогда состояли сплошь из стрессов и переездов. Всю дорогу до Портленда, куда мы всегда ездим на Рождество, мое сердце переполняло нетерпение: я собиралась открыться своим двоюродным братьям и сестрам, тете с дядей и бабушке. Я знала, что кто-нибудь непременно спросит меня, есть ли у меня парень – они каждый год это делают. И на этот раз я собиралась не просто ответить «нет». Меня так поглотили эти мысли, что я едва замечала, как враждебно настроены друг к другу родители. Я обратила на это внимание лишь по дороге домой, когда у меня в голове прояснилось. Они прожили вместе большую часть января, но дом превратился в минное поле: один неверный шаг, и к потолку полетят осколки снарядов или гостиную заполнит ядовитый газ.
В конце месяца папа переехал к своему другу в соседний город. Однажды я допоздна делала уроки, старалась сосредоточиться и решила, что дело пойдет лучше, если перекусить.
Мама сидела одна за кухонным столом.
– Знаешь, – ни с того ни с сего сказала она, – то, что ты решила рассказать родственникам именно сейчас, отнюдь не упростило ситуацию. Я не говорю, что ты во всем виновата, между нами и раньше было не все гладко, но этот лишний стресс, да еще на Рождество…
Я рассказываю об этом ребятам.
Мими говорит:
– Надеюсь, ты сказала ей: «Мам, это бред какой-то».
– Нет, – говорю я. – Этого я не сказала.
– Ну, надеюсь, еще скажешь.
Она делает глоток чая. Я тоже.
– Надеюсь, скажешь в ближайшем будущем.
– В самом ближайшем, – добавляет Хоуп.
– Скажем, завтра вечером, – предлагает Трэвис. – Прямо с порога.
– Погодите-ка, – говорит Хоуп. – А может, прямо сейчас?
Она встает на цыпочки и принимается размахивать в воздухе телефоном, пытаясь поймать сигнал, но тут я говорю:
– Нет, не сейчас. Точно не сегодня.
Костер начинает затухать – все еще горит, но уже не так бойко, как раньше.
Мими подливает мне в кружку кипятка.
– Ну и как тебе? – спрашивает Трэвис.
– Что?
– Чай.
– Только честно, – предупреждает Мими.
– На вкус совсем как мятный чай.
Трэвис удивленно поднимает брови.
– Ну, как скажете.
Становится слишком холодно, чтобы и дальше сидеть на улице. Я достаю из упаковки зубную щетку, откручиваю крышку на мини-тюбике зубной пасты. И тут вижу, как Трэвис выходит из палатки Хоуп со спальным мешком и подушкой в руках.
– О нет, – говорю я, – я что, твое место заняла?
– Не парься, – отвечает он. – Так даже лучше. Она вечно ко мне пристает.
– Ой, да ну тебя, – возражает Хоуп. – Ты мне как брат.
Он забирается в спальный мешок.
Мими говорит ему:
– Я бы пригласила тебя к себе в палатку, но тогда тебе придется спать буквально на мне.
– Дорогуша, – говорит Трэвис, – ты же сама знаешь, что я не хочу всю ночь слушать твой храп.
Он застегивает мешок, забравшись в него до самых бровей.
– Не задохнись там, – предостерегает Мими. – Что мы без тебя будем делать.
– Ладно, – говорит Трэвис и с головой прячется в мешок.
– У тебя есть все, что нужно? – спрашивает Мими.
Она дала мне два одеяла, а Трэвис позволил мне порыться в его машине в поисках дополнительных утеплителей. К счастью, он оказался из тех мальчиков, от которых приятно пахнет.
Я киваю.
Она говорит:
– Я так рада, что нарисовала для тебя тот рисунок.
– Я тоже.
– Ну что, увидимся утром? Ты же не передумаешь и не сбежишь, пока мы спим?
– Ни за что.
Она касается моего запястья.
– Тогда спокойной ночи.
Мы закрываемся в палатке. Как только Хоуп улеглась в свой спальный мешок, а я на свою груду свитеров, все шорохи стихли, и я слышу лишь звуки ночи. Ветер и сверчки. Смех где-то вдалеке, на другом участке.
Хоуп шепчет:
– Мои родители развелись, когда мне было двенадцать.
– Ой! Мне так жаль.
– Мне казалось, земля уходит из-под ног. Это было ужасно. Потом я привыкла, но дом так никогда и не стал прежним.
Крыша палатки прозрачная. Я вижу луну и звезды, и слова Хоуп кажутся такой же вечной истиной, как они. Как бы люди ни старались сосредоточиться на хорошем, пытаясь перенестись сразу в будущее, где все хорошо, правда заключается в том, что нельзя просто проскочить этот период – время, когда становится трудно дышать и ты чувствуешь себя совершенно беспомощным. Как будто кричишь, а никто тебя не слышит. Как будто счастливое будущее – миф, на который нельзя рассчитывать, и хочется только одного – бежать от всего этого.