Расщедрившийся по случаю купец, велел рабам заколоть трех коз, тушки которых теперь жарились над тремя кострами, распространяя по заставе заманчивые запахи. Учитывая то, что предыдущий привал, сопровождаемый приемом пищи, имел место ранним утром. Сейчас, собравшиеся вокруг костров охранники и рабы, смотрели на приготавливаемое мясо таким голодным взглядом, что у Максима самого заурчало в животе. Даже солдаты, получающие пищу по расписанию, болтая с охраной каравана, то и дело пускали слюнки, бросая однозначные взгляды в одном с охранниками направлении. Лишь, стоящие вокруг заставы караульные не выказывали эмоций в отношении предстоящего празднества.
Максим отыскал глазами Слаша. Тот отдавал распоряжения двум охранникам, покинувшим основную группу тот час после этого. Затем исполняющий обязанности начальника охраны направился к группе рабов, нацепив на лицо свирепый вид. Не желая наблюдать, как его друг отчитывает провинившегося раба, Максим соскользнул с повозки и отправился к стоящему поодаль караульному.
На неподвижном угрюмом лице караульного жили только глаза. Глубоко посаженные, стального цвета, они с пристальной внимательностью всматривались в покрытую сумерками даль.
Не решаясь отвлекать солдата от его обязанностей, Максим просто сел на песок рядом с облокотившимся на посох солдатом. Просто, чтобы не находиться в одиночестве, и не присоединяться к тусовке у костра раньше времени.
Игровой мир. Зукандарский скальный промысел.
«Прошел уж день почти, и я уже в неволе» – Грустно подумал Виктор, поеживаясь от вечернего прохладного ветерка. Солнце, не видимое из-за барака, еще освещало засыпанную песком улицу из низких длинных бревенчатых строений. Ожидая, пока охранники обменяются приветствиями, и караульный отопрет наружную дверь, юноша понял, что безмерно устал. И хочет лишь одного: завалиться на какой-нибудь тюфяк и проспать дня два. И, чтобы ни одна живая душа не смела б прикоснуться к нему с намерением разбудить.
– А ну шевелись. – Охранник зло дернул цепь, чуть не опрокинув, еле державшегося на ногах, юношу.
– Нехристь ты окаянный! – Проворчал Виктор, заходя внутрь.
– Охранник забросил конец цепи вслед пленнику и спросил запирающего дверь тюремщика:
– Что означают эти, его слова?
Караульный пожал плечами:
– А тролль его знает!
Оказавшись в глухой темноте, Виктор смотал тяжелую цепь в клубок и, удерживая его на вытянутых руках, медленно шагнул вперед. Еще шаг, еще и, зацепившись ногой за невидимый в темноте предмет, юноша с вскриком и цепным звоном загремел на досчатый пол. Кто-то, прячущийся в темноте помещения, среагировав на звук, подпрыгнул к упавшему юноше со стороны спины. И, Виктор почувствовал, как на его горле смыкаются руки неизвестного человека. Переборов накативший на мгновение ужас, юноша напряг шейные мышцы и, вложив все доступные силы, ударил сжимающими цепь руками туда, где над ухом слышалось тяжелое дыхание напавшего…. Отозвавшийся звоном в ушах удар по чужому черепу. Хрип. Разомкнувшиеся на шее руки. Судорожный глоток воздуха. Хрип приходящего в себя человека…. Встряхнув головой, Виктор нащупал на полу окровавленную голову и накинул на шею противника петлю из цепи:
– Что за дела, а? – Пробормотал Виктор, слегка стягивая цепь.
– Лучше убей меня, – раздался ответный хрип, – или я убью тебя, когда ты будешь спать. Нам не жить здесь вдвоем.
– С чего такая категоричность? – Удивился Виктор.
– Потерявший оружие охранник, становится рабом. Из-за тебя моя мать кончит свой век на улице, с клеймом родившей недостойного сына.
– Так это ты наткнулся на меня в туннеле. – Догадался Виктор. И, оправдываясь, добавил. – Но ведь ты, же сам сидел, открыв рот. Почему же ты не стал сопротивляться?
– Я был так напуган, – всхлипнул лежащий в темноте юноша, – я молод, и не знал, о таких как ты. Я думал, ты ночной дух, а ему бесполезно сопротивляться. Он либо убивает, либо пролетает мимо. Чаще первое.
Виктору стало не по себе, он расслабил захват и провел ладонью по верхней части лица бывшего охранника. Теплая жидкость сочилась из рассеченной брови. Сняв с головы не конфискованную шапочку, он вывернул её наизнанку и вложил в руку всхлипывающего юноши:
– Прижми к ране, у тебя кровь хлещет. Я уберу цепь, если ты пообещаешь не нападать.
– Я ничего не могу тебе обещать. – Ответил дрожащий еще голос.
– Нам сейчас не воевать нужно, а думать, как выжить, вместе! – Виктор убрал цепь и, отодвинувшись, облокотился спиной о бревенчатую стену.
В темноте слышно было, как возится бывший охранник.
– Как тебя зовут? – Спросил Виктор.
– У рабов нет имен!
– Брось все время себя жалеть, – вспылил Виктор, – ты можешь, конечно, быть рабом и всю жизнь батрачить на эту уродливую старуху. А можешь, остаться человеком, и приложить все усилия, чтобы изменить сложившуюся ситуацию. Я, например, надолго здесь оставаться не намерен.
Бывший охранник притих, и Виктор продолжил:
– Но, и одному спланировать и осуществить побег мне не под силу. В конце концов, разве нельзя забрать маму из города и уйти туда, где вас не знают?
– Беглым рабам везде один прием, всегда на усмотрение палача. – Отозвался бывший охранник. – Завтра нам поставят клеймо, и…
– Завтра, – оборвал бывшего охранника Максим, – нас в первую очередь отправят собирать рубины! Если, конечно, под словосочетанием яхонтовая пещера, не кроется другой смысл. А кузнец, так не аккуратно меня заковывал, что обжог себе руку, так что завтра ему и дела не будет до горячей печи.
– Мое имя Дарус. – Донеслось из темноты. – Если нас и вправду отправят в яхонтовые пещеры…, вряд ли мы вернемся оттуда живыми.
– Я, Виктор. А на счет вернемся или нет, это еще бабка вилами по воде писала.
В этот момент заскрежетал дверной засов и на пороге, в свете факелов, появился знакомый Виктору мужчина в набедренной повязке. Получив толчок в спину, мужчина упал на один из разбросанных по полу мешков, с торчащей из швов соломой. Заржавший охранник захлопнул дверь.
– Скотина пьяная! – Выругался вновь прибывший арестант. – Чтоб тебя разорвало от наглости!
– Привет соратнику по игре! – Не весело проговорил Виктор. – А я, грешным делом, надеялся на твою помощь.
– Хм! Не думал, что тебе таковая понадобится. – Отозвался мужчина, узнав голос. – Кстати, у меня неплохо получается.
– Никто хоть не заметил?
– Нет! Я достаточно умен, чтобы соблюдать осторожность. – Мужчина издал смешок. – И достаточно хитер, чтобы ни с кем не ссориться. По крайней мере, был таким, до сегодняшнего вечера.
– Приставала, да?
– Ага! Я послал её ко всем собачьим!
Виктор засмеялся:
– А может, стоило попробовать? Как-никак новые и непередаваемые ощущения?
– Да иди ты! А кто это там возится, левее тебя?
– Дарус. – донеслось из темноты. – Мы знакомы, в принципе. Тебя рабы, кажется, Саном звали.
– Ну, да! – Веселые нотки теперь звучали в голосе мужчины. – С рабами вообще хохма вышла. Они ко мне, как и к друг другу, обращаться пытались, раб, да раб. Я им и говорю, меня Александр зовут. Так они меня стали окликать, эй ты с длинным именем.Ну, я им предложил сокращенное имя, Саня, говорю, зовите меня. Так они и это сократили до трех букв, Сан. Вообще странные здесь люди вкалывают, все мечты о еде и женщинах. Я им говорю, подняли бы бунт, перебили охрану, и провозгласили независимость рудников. Окружающие города или страны, что там у вас, по любому стали бы золото покупать. Так ведь им свобода не нужна… Лишь бы не били, да кормили. Тьфу! Что за жизнь такая.
– Новых рабов потому и раскидали по бригадам потомственных, чтобы бунта не было. – Пояснил охранник. – Потомственных даже принуждать не надо, они сами знают в каком объеме нужно работу выполнять. Да и охрана-то всегда была для проформы, чтобы между рабами стычек не было, а бегство и так никому в голову не приходило.
Дарус прокашлялся и продолжил: