Восточная Россия. 22 декабря 2012 года.Палата городской больницы.
Открыв глаза, Максим увидел белый потолок незнакомой комнаты, залитой солнечным светом, поступающим из расположенного за изголовьем кровати окна. Повернув голову, юноша увидел приставленную к больничной койке капельницу, с тянущейся к руке трубкой. Возле противоположной стены двухместной палаты на другой койке лежал Виктор.
– Блин! – Прохрипел юноша.
В палату вошла медицинская сестра, чтобы убрать капельницы.
– Боже! – Девушка приложила ладонь к груди. – Неужели?
– Что? – Прохрипел Максим. – Что, неужели?
– Не волнуйся! – Сестра подбежала к Максиму и вынула иглу из вены, затем убрала капельницу Виктора.- Ты только не волнуйся, лежи, не вставай, я сейчас доктора позову.
Взволнованная девушка выскочила за дверь.
Максим прокашлялся и произнес своим обычным голосом:
– Ну, дела!
В палату вошел грузный мужчина в белом халате и, присев на край кровати, пощупал пульс юноши, посмотрел зрачки:
– Наташа говорит, вы и разговаривать можете, молодой человек?
– Разве не должен? – Съязвил Максим.
– Не стоит раздражаться молодой человек. Поймите меня правильно, обычно люди, пробывшие в коме десять дней, говорить и двигаться не сразу могут.
– Десять дней…. – Выдохнул ошеломленный юноша.
– Да, да! – Пробормотал доктор тоном профессора, поучающего никчемного студента. – Родителям вашим позвоним, придут, проведают.
– Я домой хочу.
– Об этом и речи быть не может. Полежите пару дней, обследуетесь и, если все будет хорошо, то пойдете домой.
Врач поднялся:
– А ведь вам сильно повезло, молодой человек. Очень сильно повезло!
Доктор покинул палату.
– О чем это он? – Спросил Максим медсестру.
– Ну, видишь ли, – замялась девушка, – я не знаю, можно ли тебе сейчас об этом говорить.
– Я нормально себя чувствую, говори уже.
Девушка подсела к Максиму и понизила голос:
– Видишь ли, двенадцатого декабря в больницы города поступило около семи тысяч человек, все с симптомами игровой комы, как у тебя.
– Игровая кома, – усмехнулся юноша, – во загнули. А в чем везение-то?
– Так все кроме вас двоих уже умерли. – Печально вздохнула девушка. – Так жалко, все такие молодые. Нам даже несколько подсобных помещений под морги переделывать пришлось.
– Охренеть. – не сдержался Максим.
– Ну, я пойду. Если что, жми сюда. – Медсестра указала на красную кнопку на стене возле изголовья кровати. – Тебя на ужин включать?
– Если честно, – юноша прислушался к ощущениям, – жрать хочу, как медведь шатун после морозной зимы!
– Прикольный ты. – Улыбнулась девушка и вышла.
– Станешь тут прикольным. – Проворчал Максим, смотря на соседнюю койку. – Интересно даже, как этого-то угораздило?
В палату заглянул седой мужчина. Увидев, что юноша, к которому он пришел, лежит с открытыми глазами, он вошел внутрь. И, не скрывая слез радости, наклонился к Максиму, чтобы обнять. Только сейчас юноша понял, что это его отец, и потянулся на встречу.
– Я уже и не думал, что смогу увидеть тебя в полном порядке. – Вытирая бегущие по щекам слезы, мужчина взял стоящий возле окна табурет и сел напротив Максима. – Столько людей по всему миру погибли от этой треклятой игры. Ирочка так до последнего и не смогла мне простить….
– Что простить? – Не понял Максим.
Отец направил взгляд в окно:
– Того, что дал денег на игру эту треклятую.
– Я не понял, пап, вы что, разошлись?
– Нет, сынок не разошлись, – мужчина не пытался более скрыть печаль в голосе, – нет мамки больше с нами, не перенесла она этого напряжения.
Максим не верил своим ушам.
– Последние дни мы с Ирочкой жили в постоянном ожидании, что вот, вот еще немного, и придет твоя очередь. – Продолжал отец. – А когда вы с Витьком последние остались, сердечко у неё и не выдержало. Вчера только похоронили.
Мужчина смахнул слезу:
– Ты извини сынок, что я такой. Вроде бы и радоваться должен, сын жив, живехонек, а я тут сопли распускаю. Не сдержался, нарушил обещание доктору, не рассказывать тебе покамест про мамку.
– Ничего пап, – юноша сжал в ладони руку отца,- как-нибудь прорвемся.
В двери ворвалась запыхавшаяся мама Виктора.
– Здравствуйте, тетя Тамара! – Максим выдавил из себя улыбку.
– Хоть один очнулся! – Всплеснула руками раскрасневшаяся женщина. – Теперь и надежда есть!
Женщина наклонилась к сыну и погладила его по голове, затем подошла к тумбочке Максима и выложила из пакета фрукты:
– Вот, это тебе дорогой! Ешь, поправляйся, и дай то бог, чтобы вместе с моим Витькой из больницы вышли. Но, – женщина погрозила пальцем, – чтобы никаких игр больше! Хватит! Натерпелись.
Отец Максима согласно кивнул головой.
Игровой мир. Великая пустыня. Южная часть промысловых гор.
Проснувшийся раньше всех Дарус, сдернул с лица пожелтевшую ткань и, приняв сидячее положение, осмотрел лагерь непонимающим взглядом. Буря улеглась. Небо, за далеким еще горным хребтом, освещалось восходящим солнцем. Вокруг потухшего костра, завернувшись в одеяла, спали его спутники и еще один незнакомый ему человек.
– А, очнулся-таки! – Радостно проговорил открывший глаза незнакомец.
– Ты тубринский рекрут! – Догадался Дарус по выглядывающим из-под одеяла доспехам.
– Да. – Кивнул незнакомец. – И, если бы не я, ты бы, скорее всего, это утро не увидел.
– Шпион? – Сощурил глаза Дарус.
– Я, всего лишь солдат, призванный старейшинами охранять горных разведчиков.
– Долг охранника Зукандарского золотого прииска,- голос напрягшегося Даруса стал холодным, – передать тебя в расположение охранного гарнизона.
– Ты, беглый раб, а не охранник. – Улыбнулся тубринец, мотая головой. – И мы в одной команде.
– Ой, не пристало вам отношения выяснять…. – Зевая, потянулся Виктор. – Тем более, что Харик предложил вам с матерью убежище в своем доме.
– Я, в Тубрине? – Растерялся Дарус. – Даже и не знаю.
– Ну, время-то, подумать, у тебя еще есть. – Сказал Харик весьма доброжелательным тоном. – Домик-то у меня не богатый, но места много, найдется вам по отдельной комнате. А вдвоем-то с тобой, мы, глядишь, и на моих акрах что-нибудь возделаем.
– Если земля у тебя есть, какого лешего тебя вообще в солдаты понесло? – Удивился Виктор.
– Так одному не совсем сподручно….
– Детей что ли нет? – Вставил Дарус.
– У него маленькая дочка, которую нужно срочно отдавать в школу, а быстро заработать хоть какие-то гроши, можно только в охране. – Вступился Александр. – И сыну едва десять стукнуло. Оставьте мужика в покое. Он вам и есть готовит, и сиделкой возле вас крутится, и провизией обеспечил….
Возмущенно разводя руками, Александр отошел от лагеря.
– А ведь он прав.- Виктор подмигнул растерянному Дарусу.
– Видимо, я должен сказать, спасибо. – Выдавил Дарус.
– А и не за что. – Улыбнулся Харик.
Восточная Россия. 25 декабря 2012 года.
Стоя над припорошенной снегом свежей могилой матери Максим, по-прежнему отказывался верить в происходящее, отгоняя осознание скорбного момента, оставляя его на потом, лишь бы не думать, не сейчас, не теперь. Оглянувшись на стоящего позади отца, он медленно развернулся и побрел прочь, отрешенно смотря себе под ноги.