В палату вошел грузный мужчина в белом халате и, присев на край кровати, пощупал пульс юноши, посмотрел зрачки:
- Наташа говорит, вы и разговаривать можете, молодой человек?
- Разве не должен? – Съязвил Максим.
- Не стоит раздражаться молодой человек. Поймите меня правильно, обычно люди, пробывшие в коме десять дней, говорить и двигаться не сразу могут.
- Десять дней…. – Выдохнул ошеломленный юноша.
- Да, да! – Пробормотал доктор тоном профессора, поучающего никчемного студента. – Родителям вашим позвоним, придут, проведают.
- Я домой хочу.
- Об этом и речи быть не может. Полежите пару дней, обследуетесь и, если все будет хорошо, то пойдете домой.
Врач поднялся:
- А ведь вам сильно повезло, молодой человек. Очень сильно повезло!
Доктор покинул палату.
- О чем это он? – Спросил Максим медсестру.
- Ну, видишь ли, - замялась девушка, - я не знаю, можно ли тебе сейчас об этом говорить.
- Я нормально себя чувствую, говори уже.
Девушка подсела к Максиму и понизила голос:
- Видишь ли, двенадцатого декабря в больницы города поступило около семи тысяч человек, все с симптомами игровой комы, как у тебя.
- Игровая кома, - усмехнулся юноша, - во загнули. А в чем везение-то?
- Так все кроме вас двоих уже умерли. – Печально вздохнула девушка. – Так жалко, все такие молодые. Нам даже несколько подсобных помещений под морги переделывать пришлось.
- Охренеть. – не сдержался Максим.
- Ну, я пойду. Если что, жми сюда. – Медсестра указала на красную кнопку на стене возле изголовья кровати. – Тебя на ужин включать?
- Если честно, - юноша прислушался к ощущениям, - жрать хочу, как медведь шатун после морозной зимы!
- Прикольный ты. – Улыбнулась девушка и вышла.
- Станешь тут прикольным. – Проворчал Максим, смотря на соседнюю койку. – Интересно даже, как этого-то угораздило?
В палату заглянул седой мужчина. Увидев, что юноша, к которому он пришел, лежит с открытыми глазами, он вошел внутрь. И, не скрывая слез радости, наклонился к Максиму, чтобы обнять. Только сейчас юноша понял, что это его отец, и потянулся на встречу.
- Я уже и не думал, что смогу увидеть тебя в полном порядке. – Вытирая бегущие по щекам слезы, мужчина взял стоящий возле окна табурет и сел напротив Максима. – Столько людей по всему миру погибли от этой треклятой игры. Ирочка так до последнего и не смогла мне простить….
- Что простить? – Не понял Максим.
Отец направил взгляд в окно:
- Того, что дал денег на игру эту треклятую.
- Я не понял, пап, вы что, разошлись?
- Нет, сынок не разошлись, - мужчина не пытался более скрыть печаль в голосе, - нет мамки больше с нами, не перенесла она этого напряжения.
Максим не верил своим ушам.
- Последние дни мы с Ирочкой жили в постоянном ожидании, что вот, вот еще немного, и придет твоя очередь. – Продолжал отец. – А когда вы с Витьком последние остались, сердечко у неё и не выдержало. Вчера только похоронили.
Мужчина смахнул слезу:
- Ты извини сынок, что я такой. Вроде бы и радоваться должен, сын жив, живехонек, а я тут сопли распускаю. Не сдержался, нарушил обещание доктору, не рассказывать тебе покамест про мамку.
- Ничего пап, - юноша сжал в ладони руку отца,- как-нибудь прорвемся.
В двери ворвалась запыхавшаяся мама Виктора.
- Здравствуйте, тетя Тамара! – Максим выдавил из себя улыбку.
- Хоть один очнулся! – Всплеснула руками раскрасневшаяся женщина. – Теперь и надежда есть!
Женщина наклонилась к сыну и погладила его по голове, затем подошла к тумбочке Максима и выложила из пакета фрукты:
- Вот, это тебе дорогой! Ешь, поправляйся, и дай то бог, чтобы вместе с моим Витькой из больницы вышли. Но, - женщина погрозила пальцем, - чтобы никаких игр больше! Хватит! Натерпелись.
Отец Максима согласно кивнул головой.
Игровой мир. Великая пустыня. Южная часть промысловых гор.
Проснувшийся раньше всех Дарус, сдернул с лица пожелтевшую ткань и, приняв сидячее положение, осмотрел лагерь непонимающим взглядом. Буря улеглась. Небо, за далеким еще горным хребтом, освещалось восходящим солнцем. Вокруг потухшего костра, завернувшись в одеяла, спали его спутники и еще один незнакомый ему человек.
- А, очнулся-таки! – Радостно проговорил открывший глаза незнакомец.
- Ты тубринский рекрут! – Догадался Дарус по выглядывающим из-под одеяла доспехам.
- Да. – Кивнул незнакомец. – И, если бы не я, ты бы, скорее всего, это утро не увидел.
- Шпион? – Сощурил глаза Дарус.
- Я, всего лишь солдат, призванный старейшинами охранять горных разведчиков.
- Долг охранника Зукандарского золотого прииска,- голос напрягшегося Даруса стал холодным, - передать тебя в расположение охранного гарнизона.
- Ты, беглый раб, а не охранник. – Улыбнулся тубринец, мотая головой. – И мы в одной команде.
- Ой, не пристало вам отношения выяснять…. – Зевая, потянулся Виктор. – Тем более, что Харик предложил вам с матерью убежище в своем доме.
- Я, в Тубрине? – Растерялся Дарус. – Даже и не знаю.
- Ну, время-то, подумать, у тебя еще есть. – Сказал Харик весьма доброжелательным тоном. – Домик-то у меня не богатый, но места много, найдется вам по отдельной комнате. А вдвоем-то с тобой, мы, глядишь, и на моих акрах что-нибудь возделаем.
- Если земля у тебя есть, какого лешего тебя вообще в солдаты понесло? – Удивился Виктор.
- Так одному не совсем сподручно….
- Детей что ли нет? – Вставил Дарус.
- У него маленькая дочка, которую нужно срочно отдавать в школу, а быстро заработать хоть какие-то гроши, можно только в охране. – Вступился Александр. – И сыну едва десять стукнуло. Оставьте мужика в покое. Он вам и есть готовит, и сиделкой возле вас крутится, и провизией обеспечил….
Возмущенно разводя руками, Александр отошел от лагеря.
- А ведь он прав.- Виктор подмигнул растерянному Дарусу.
- Видимо, я должен сказать, спасибо. – Выдавил Дарус.
- А и не за что. – Улыбнулся Харик.
Восточная Россия. 25 декабря 2012 года.
Стоя над припорошенной снегом свежей могилой матери Максим, по-прежнему отказывался верить в происходящее, отгоняя осознание скорбного момента, оставляя его на потом, лишь бы не думать, не сейчас, не теперь. Оглянувшись на стоящего позади отца, он медленно развернулся и побрел прочь, отрешенно смотря себе под ноги.