- Санта! Я закончил. Иду наверх.
- Что с Шисуи? - Фугаку явно волновался за родича.
- Ну-у...
Как говорит Сенджу: "Одно из двух - или умрёт, или выживет".
Сёши и жизненные трудности
- Пальцы!
Хлестнули по глазам...
- Локоть!
С хряском влетел в висок...
- Добивай!
Согнувшийся противник смачно получил по загривку.
Дыщ! Он не стал смягчать последний удар и разлетелся белым облаком.
- Закончили! - скомандовал Итачи.
- Оу... - признаться, я был разочарован, - спасибо за урок, сэмпай.
Как-то неожиданно быстро. Только-только размялись, самую малость позанимались и уже всё.
- Прости, Сёши-кун, - в суховатом голосе Итачи прорезалось что-то похожее на виноватые нотки, - сегодня мне нужно уйти пораньше. Ты мог бы остаться дома?
- Да. Конечно.
Теперь, когда Шисуи смирно лежал на больничной койке, глотая полезные для здоровья пилюльки и порошочки, опасность того, что малолетний дуроплёт Учиха чего-нибудь отчебучит, вроде как миновала. По-хорошему, мне следовало объявить официальную свободу попугаям и вернуть своего мини-охранника в сумрачную юдоль АНБУ, но я отчего-то медлил.
Уже обуваясь в гэнкане, Итачи уточнил:
- Завтра как обычно?
- Ага. Увидимся утром.
Я проводил Учиха до ворот, запер замок и зажмурился.
Завтра. Как обычно.
Завтра будет месяц. Четыре недели бесплодных поисков.
Попытки... Пробы... Чакра Катсую... Советы других шиноби... Новые пробы... Таблетки... Рабочие записи Нидаймё...
И ни единого отклика в ответ.
После полнолуния отец скомандовал "отбой!" и вышвырнул меня из подземелий. Я потопал домой без возражений. Все возможные осмысленные действия были проделаны не дважды и не трижды - сотни раз. Ломиться куда-то наобум? А толку?
Я запретил себе гадать о том "что будет, если..." и затаился в неопределенности.
Утро спасала школа. Неуёмные одноклассники и учителя не давали впасть не то что в меланхолию, но даже в элементарную задумчивость. Вторую половину дня забирали тренировки: короткие и длинные ката, свободная практика - кумитэ и джигэйко, управление чакрой и отработка ниндзютсу... Если под рукой не оказывалось наставника, согласного выбить из меня лишнюю дурь, - переживания тупо заколачивались кулаками в макивару. Вечерами, когда возвращался Какаши, я уже был относительно вменяем, и мог поболтать о пустяках или тихо посидеть рядом.
Кстати, в школе назавтра задали сочинение, надо бы...
...С мыслями о домашке я и вынырнул из темноты.
Упс! Давненько такого не случалось.
Я помнил, как поднимался наверх, в свою комнату. А теперь вот сижу, опираясь спиной на столб тренировочного зала. Сколько же времени выпало? Час? Или больше?.. Голова кружится, как с голодухи... Светлые доски пола вокруг меня ухряпаны зловещими чёрными пятнами, усыпаны писчими перьями и почему-то булавками, что наводит на определённые мысли.
Взглядом я поискал ещё улик. И немедленно нашёл. Испачканную тряпку, чуть поодаль линейку, спутанные комки ниток... и наконец, сorpus delicti - красноречивое свидетельство падения остолопа во тьму. Здоровенный квадрат бумаги, склеенный из нескольких листов для черчения, на котором чья-та (чья же?) рука изобразила...
Мандалу?
Наверное. Просто не знаю, как по-другому назвать хаотическую галактику из тысяч символов, крохотных треугольников и причудливо рассыпанных точек.
Рисунок действовал на зрение. Оставаясь неподвижным, он словно пытался выделить себя из плоскости листа - сдвинуться вверх, углубиться и растечься вширь. Чёрные элементы едва заметно покачивались, уплотняясь и разрежаясь. Пульсирующая геометрия оптической иллюзии мягко затягивала внимание в центр и снова отпускала его бродить по окраинам фигуры.
Даже не верится, что я смог изобразить что-то настолько сложное.
Почерк происходящего был знакомый, но ситуация требовала уточнения. Кое-кто обещал упрятать скрижаль подальше, минимум до тех пор, пока мне не исполнится пятнадцать. Так откуда дровишки? Спросить у сестры?
Но первым спросили у меня.
- Что вы начертили, сенсей?
Незнакомый надтреснутый голос прозвучал из-за спины. Я поморгал, стряхивая наведённый живописью морок, и обернулся. Стену ненавязчиво подпирал седой как лунь старикан с перемотанной головой.
С некоторым трудом разлепив губы, я ответил:
- Чакру.
Приоритеты поменялись. Тысячелетний камень мог и подождать. А вот какого чёрта в МОЁМ доме делает Шимура Данзо?!
Хатаке Какаши, Хокаге, Учиха Шисуи и некоторое количество откровенности
Проходя по коридору госпиталя, Като подробно объясняла, что можно и чего нельзя делать со спасённым Учиха. Джирайя покладисто кивал. Я плёлся следом, изображая охрану и размышляя над вчерашним разговором. Небрежное предложение попасть в число личных учеников каге, сделанное как бы между делом, маяло меня второй день. Очевидной привлекательностью и вопиющей отвратительностью.
Задача. С одной стороны, отшельник - наставник от бога и человек, которого я уважаю... пожалуй, что больше всех. С другой, стоит ли обучение добровольной кабалы? С тем же успехом можно написать у себя на лбу ВЕРОЯТНЫЙ ПРЕЕМНИК. Лет через пять начнётся неизбежное нытьё о том, что какому-нибудь старичку хочется покоя, и пора бы молодым подставлять шею под хомут. Очень надо!
Я попросил неделю на раздумья, получил её и теперь думал.
Интересно, что расскажет Учиха.
Шисуи приходил в себя долго и трудно. К истощению добавились последствия мнимой смерти, раны и действие гекияку. Я немного переживал за самолично отчекрыженные ноги, но Като сказала, что с ними всё хорошо. Гораздо больше неприятных последствий оказалось у разнообразной химии, которой люди Шимура пичкали пленника несколько дней подряд.
В палате было темновато. Правый шаринган Учиха потерял, а уцелевший левый до сих пор оставался воспалённым и болезненным. Зная, какие неописуемые ощущения выдаёт перенапряжённый глаз, я искренне пожалел горемыку. Сейчас ему ещё достанется.
Однако Джирайя не торопился наседать. Выразив пострадавшему положенное сочувствие, он деликатно поинтересовался, за каким чёртом полицейского понесло на бывшую базу АНБУ в одиночку, и какого хрена он - Хокаге! - узнаёт о действиях подчинённого по пятнам крови на полу, а не из красивого и правильно написанного доклада?
- У меня нет оправданий, Хокаге-сама, - огорчённо прошелестел Учиха.
Джирайя сказал, что почему-то догадывался, но сегодня хорошая погода, и он готов удовлетвориться объяснениями. Шисуи кивнул и повёл рассказ чуть ли не от сотворения тверди.
Всё началось прошлым летом, в день, когда в Коноху проник странный лазутчик, использующий стихию Дерева и удравший при помощи неизвестного пространственного дзютсу. Полицейский входил в следственную группу и занимался опросом свидетелей.
- ...Канчи, обнаруживший нарушителя, сделал описание чакры. По его словам, она отчасти походила на чакру двух людей - Тахаро Тензо и Сенджу Тсунаде.
Нахмурившийся Джирайя перебил:
- Вы уверены, что это было отражено в документах?
- Нет. Свидетель дополнил свои показания значительно позже. В частном разговоре.
- Вот как. И этот свидетель?..
- Хатаке Сёши.
Хокаге не обернулся, но в воздухе повис вопрос.
Согласен, странно. Похоже, Шисуи был единственным, кому он об этом рассказал. Но день, когда произошёл этот "частный разговор", я припоминаю - именно с него началось увлечение мелкого картами деревни, а ещё расспросы о нападении Кьюби.
- Что вы предприняли?
- Изучил общие черты их чакры и сравнил с остальными жителями Листа, - отчитался Учиха. - Обнаружил частичное совпадение. Сходную чакру имела правая рука Шимура Данзо.
- Рука? - Джирайя скривился, словно куснул тухлятины.