— Сируш не сбежал, — сказал вдруг второй маг — голос его тонким полотном трепыхался в пространстве. — Его выпустили, магус.
Заххак прикрыл глаза.
— Она выпустила его! — добавил второй.
— Ну так сделайте с этим что-нибудь! — Визирю не нужно было кричать, чтобы его слова произвели эффект обжигающего клейма, таблички с божественным законом. — Верните Вавилонского Дракона. Верните его.
Маги отвесили поклон и удалились вниз по бесконечной лестнице, а Заххак подошел к одной из арок, заменяющих в верхнем святилище окна, и посмотрел вниз, на раскинувшийся город-храм из белого камня с его длиннющими коридорами.
— Бальмедара, — проговорил магус так, словно каждый звук был каплей концентрированного яда. — Вы оступились с Духовного Пути, как и ваша дочь…
Грецион резко сменил пункт назначения, потому что в посещении самого храма нужда резко отпала — кипел уже весь город, как муравейник, в который бросили гранату, или даже ядерную бомбу. Вавилонский Дракон, недолго думая, ринулся прочь из подземелья, тут же метнувшись на волю, на улицы — и тогда лемурийцы запаниковали не столько от самого вида Дракона на воле, сколько от ощущения, что он несет за собой нечто настолько злобное и ужасное, что не описать словами — словно комета тащит следом хвост из непроглядной черноты.
Зверь зашипел и рванулся в город, куда глаза глядят — лемурийцы кричали и рассыпались в стороны, а Вавилонский Дракон сбивал всех, кто попадался ему на пути, врезался в каменные своды, невероятным образом оставляя в них пробоины, словно сделан был из десятитонной скалы. Зверь шипел, и шипение его отражалось в головах страхом древнего человека перед грозой и огнем — страхом перед тем, что еще не успел укротить.
— Вот оно, настоящая охота начинается! — рассмеялся барон так сильно, что по округе будто пронеслось торнадо. — Чур трофей забираю себе я! Повешу рог над камином…
— Это же ужасно, — не выдержала Инара. И непонятно, то ли она говорила о ситуации в целом, то ли конкретно о словах Брамбеуса. — Нам надо что-то делать со всем этим!
— Барон, только не трогайте глаза и сердце, — сказал вдруг достопочтимый Сунлинь Ван, потуже привязывая змеиный клык и обрубки веток к поясу. — Оставьте это мне.
— Какое живодерство! — закипела Инара. — Профессор, что нам со всем этим делать? Надеюсь, вы не планируете забирать себе лапу Дракона на удачу?
— Боюсь, что профессор… немного не в зоне доступа, — кашлянул Аполлонский.
Психовский стоял на коленях, опустив голову вниз и уперившись руками в землю — теперь Вавилонский Дракон был совсем рядом, и голова набухла, превратилась в намокший кусок ваты, весящий, как целая планета, тошнота внутри заштормила с силой, способной потопить Атлантиду, а уж захлестнуть профессора — тем более. И из всего этого безумного катарсиса, апокалипсиса внутри отдельно взятого Психовского, наружу лезло нечто, прокладывающее свой путь острыми, но бесформенными когтями — нечто, смешавшее в себе желчную агрессию, черную злобу и кроваво-алую ярость, постепенно рвущее профессора изнутри и растекающееся по венам.
— Ну почему так каждый чертов раз! — крикнул Грецион, сплюнув. — Каждый долбаный раз, когда я хотя бы смотрю на треклятого Дракона, что б ему пусто было, каждый раз…
— Профессор… — прошептала Инара.
— Заткнись! — снова рявкнул Психовский. — Вы все, боже, заткнитесь, вы, сборище идиотов, ничего не смыслящих в древности имбецилов, бегущих за своими тупыми амбициями, которые даже рядом не стоят с моими, да что там, даже с какими-то более-менее внятными целями! Просто прекратите, вы ничего не понимаете, идиоты, вы даже не можете мне просто, черт бы вас побрал, объяснить, что это такое происходит. Сказать коротко и ясно: почему, вашу мать, почему?!
— Честно, — шепнул Аполлонский на уши обалдевшему Брамбеусу. — Сам не знал, что он знает столько дурных слов.
— Профессор, — Сунлинь Ван как призрак возник перед Греционом, все еще скрюченным. — Посмотрите на меня, профессор.
Психовский еще раз сплюнул и поднял голову.
Старый китаец тут же влепил ему пощечину такой мощи, что Психовский пошатнулся — шоковая терапия во всей ее красе.
— Ого, — присвистнул Федор Семеныч. — Так работает вся китайская медицина?
— Только для вашего друга, — хмыкнул алхимик.
Грецион выругался, сказал что-то несвязное, а потом заговорил уже в привычной манере:
— Все в порядке, спасибо за первую медицинскую, — за голову профессор все же схватился. — Голова у меня конечно сейчас треснет, но не просто же так я пару лет назад вывел всех студентов из горящего здания, а много лет назад заманил рыцарей на лед. Понимаете, подвиги…