Любой здравомыслящий человек если бы не запаниковал, то хотя бы расстроился, что весь отпуск пошел коту под хвост, но профессор Грецион Психовский не спешил разочаровываться – вот если на этом островке, кроме каких-нибудь каннибалов, не окажется ничего интересного, то тогда отпуск точно можно будет официально утвердить проваленным, зверив всеми печатями. Профессору всегда казалось, что даже катастрофа должна быть интересной и запоминающейся – короче говоря, проходить с огоньком, с примесью древности и сверхъестественного. А если к этому коктейлю добавить приправу из утерянного знания минувших веков – получится хит сезона. На это наложилась еще та самая легкая впечатлительность Грециона в этом оттиске, превращающая даже поездку на гольф-карах в незабываемое путешествие.
Ни то к счастью, ни то к горечи Психовского, вселенная в общем и частности любит подслушивать чужие мысли, подобно Гудвину воплощая их в реальность. Правда, иногда из этого выходит ведьмовская пакость, а не подарок доброго волшебника, но в случае Грециона все обычно выстреливало так, как нужно.
Вот и сейчас вселенная – все ее оттиски разом – подслушала мысли профессора и решила действовать незамедлительно.
Как только Грецион перевел взгляд с моря на тянущийся вглубь суши лес, то увидел ящероподобный силуэт с торчащим из головы рогом – на этот раз у профессора не было сомнений, что это Вавилонский Дракон. Такой расклад как раз отлично вписывался во всю концепцию происходящих фантастических событий – если можно с бухты-барахты оказаться на непонятном острове с цветным небом, то почему бы в нескольких метрах не стоять мифическому существу?
Профессор схватился за голову – внутри все заскрежетало, к горлу снова подступил комок, а в голове замерцали странные обрывки лоскутов-картинок.
Предположительный дракон остановился, помахивая хвостом.
– Мой драгоценный Феб, – окликнул профессор художника, чуть пошатываясь. – Надеюсь, ты нашел блокнот…
– Нет, а что это ты вдруг?.. – Федор Семеныч хотел было добавить что-то еще, но посмотрел туда же, куда Грецион, и замолчал. – Это что, твой Сируш, Вавилонский Дракон?
– Ну, если у нас не коллективные галлюцинации… хотя мое самочувствие говорит именно об этом… – заключил профессор. – Ох, старый китаец был бы так рад.
Существо внимательно изучало стоящих вдали людей и, видимо, приняло решение убраться подальше, молниеносно рванув в глубь леса.
– Так, – закопошился Грецион, потирая переносицу. – Нам нужно туда, за ним! Определенно! Это всяко лучше, чем торчать на берегу в ожидании Годо.
Честно говоря, если бы не нашлось подходящего случая в лице Вавилонского Дракона, профессор так бы и остался сидеть на берегу.
– Мы торчим тут исключительно в ожидании блокнота, – поправил Аполлонский, вернувшись к поискам. – Я уж и не надеялся, что ты предложишь идти глубже, но, о чудеса, случилось что-то, что подняло тебя с места. Ты же, наш пассивный Телец, не любишь охоты за возможностями, постоянно ждешь, пока они сами придут на блюдечке с голубой каемочкой, и желательно сервированные по Фэншую. И все же я надеялся, что успею найти блокнот раньше, чем возможность с грохотом свалится на нашу голову. Ты, пожалуй, беги, тебя теперь не остановить, а я тут продолжу искать…
– Даже не надейся, – рассмеялся Грецион. – И давай уже вместе найдем твой чертов блокнот. А карандаши-то не растерял, среброкистый ты мой?
***
Вавилонский Дракон боялся.
Ощущение угрозы стальным чертополохом впивалось в него отовсюду, кололо и заставляло бежать лишь вперед и вперед. Все вокруг казалось враждебным, хоть и привычным, ведь дракон бегал по этим тропическим лесам многие годы, но сейчас, вернувшись, готов был оказаться где угодно, только не здесь – хотя нечто материнское, будто бывшее частью его, пыталось одновременно убаюкать где-то в глубине, но в тоже время разбудить нечто дремлющее.
Словно бы все части его, все бывшее им и являющееся им, неведомым образом собралось в этом тропическом лесу, месте притяжения.
Зверь знал, что его обязательно будут искать, что за ним вернутся, и холодные клешни неволи вновь сомкнутся над головой. Он бежал изо всех сил, стараясь оттянуть неизбежное, стараясь хотя бы еще немного побыть свободным. А ведь так недавно существу показалось, что все уже позади, и он – он нынешний – в безопасности…