– Если вам так важно, и если вам это что-то скажет… Меня зовут Инара, я дочь Бальмедары…
Профессор попытался нащупать опору – в голове загудело.
– От черт, от черт, от черт… Да почему же все происходит через одно место…
– Что-то случилось? – не поняла девушка.
– Случилось, да, – нахмурился Психовский. – Несколько часов назад мы похоронили вас и сожгли, вот что случилось.
– А, – девушка вообще не удивилась, словно бы ей сказали прописную истину: например, что нагретый лед становится водой. – Неудивительно.
– Неудивительно? Неудивительно?! – крикнул Грецион и тут же начал тереть виски. – Так, спокойно, спокойно, бросай эти припадки, что это с тобой…
– Я ведь собиралась просто сказать вам самое важное, но вы сами начали.
– Моя голова, конечно, народное достижение, она вообще достойна премии и полки в музее, – профессор постепенно пришел в себя, но для уверенности по-турецки уселся на каменный пол коридора. – Но даже для меня сейчас слишком много секретов и недоговорок. Просто объясните мне, что произошло, и почему ваша мать думает, что вы умерли.
– Потому что я освободила Вавилонского Дракона, – вздохнула Инара. – И они должны были убить меня за такой проступок, за нарушение Духовного Пути, но я успела убежать. И они решили убить кого-то другого, сказав, что это была я – и, видимо, даже не сказали об этом самому Заххаку, который первым бы потребовал моей смерти.
– Опять этот Вавилонский Дракон, да что ж это такое – все за ним носятся, и только я не могу погладить, потому что мне дурно, – Грецион рассмотрел трещины в камне, а потом уставился прямо в глаза Инары, такие же по неземному невероятные, как у Бальмедары. – Что такое Вавилонский Дракон, Инара?
– Вместилище всех царей…
– Что-что? – напрягся Психовский. – Боже, но почему надо обязательно говорить загадками?!
Грецион опять стал выходить из себя, но сделал несколько глубоких вдохов и выдохов – очень полезная практика, особенно когда нужно восстановиться после атак самых невыносимых студентов.
Сейчас помогало хуже, но все же помогало – и на том спасибо.
– Неважно, профессор, у меня очень мало времени, и я верю в вашу благоразумность – мне не очень хочется попадаться на глаза кому-то… лишнему… – Инара настороженно огляделась. – Вавилонский Дракон всегда должен быть взаперти, но мне было так жалко.
– Просто скажите мне уже наконец, почему.
Иннара замялась и по-детски захлопала глазами – будто ребенок, понимающий, что дергать собачку за хвост – это очень плохо, но не понимающий, почему.
– Я не знаю до конца, не считая того, что Дракон нужен еще и Заххаку, но… Мне кажется, что Вавилонский Дракон сохраняет Зодиакальную эклиптику…
– Так, – профессор подпер голову рукой. – А вот это уже интересно.
– Мне кажется, что пока Вавилонский Дракон здесь, взаперти, знак Змееносца не покидает Лемурии. Зверь словно держит его на привязи, притягивает… а если Змееносец уйдет – уйдет и единство для всех оттисков. Я слышала, когда маги убили другую девушку, чтобы не попасть в просак и отчитаться перед Заххаком, как они говорили, что случится нечто ужасное. Поэтому, Вавилонского Дракона надо поймать обратно, и у нас не так много времени…
– Боюсь, что ваш Дракон уже в клетке, так что можно не суетиться.
– Его поймали?!
– Ага, ваши маги сработали оперативно, – пожал плечами Грецион. – И, кстати, они говорили о другом, о иной жуткой причине. Они говорили, что оно, только не спрашивайте, что, пробуждается.
– Вы говорили с магами?! – Инара сделала два шага назад.
–Ну, как сказать, говорил. Скорее слушал – или даже подслушивал, чего уж в моем возрасте стесняться. Просто понимаете, я очень люблю приключения на одно место.
– Но то, что он опять оказался взаперти у них и у Заххака, еще хуже. Они снова начнут…
На рынке раздался грохот, абсолютно точно не имевший отношения к беседе. Но девушка вздрогнула и обернулась, закопошившись:
– Мне лучше бежать, потому что дракон не должен снова быть в руках Заххака. Представьте, что этого разговора не было, и, прошу вас, никому не говорите обо мне. Я верю, что вы не просто так погнались за Сирушем, а почувствовали…
– Это был научно-авантюрный интерес, хотя кто знает, в каком оттиске и настроении я тогда был, – наконец-то встал Психовский. – И я обязательно разберусь с Драконом в руках Заххака, но как-нибудь потом, когда вообще пойму, что происходит, и когда мне перестанет до невозможности дурнеть рядом с этим зверем.