Инара услышала чудной грохот вдалеке. Потом, ближе, шаги, а после почувствовала, как воздух накаляется – девушка тут же замерла, прижавшись к стене и догадавшись, на кого сейчас может наткнуться.
Но покалывание в воздухе становилось все слабее, а звук шагов затухал – Визирь Духовного Пути шел в другую сторону. Инара выдохнула и, отойдя от стены, в которую чуть не впечаталась, поспешила дальше.
В коридоре появились новые звуки, не заглушаемые сверчками в голове – голоса двух мужчин, скрежет и пыхтение. Девушка ускорила шаг.
Вскоре Инара добралась до толстых прутьев темницы и загремела толстыми ключами, которые очень удачно захватила, еще сбегая из Лемурии в погоне за Вавилонским Драконом – девушка привыкла готовиться ко всему заранее.
– Профессор, – шепнула она, прильнув к прутьям. – Профессор, скорее, у нас не так много времени – это Инара, я пришла выпустить вас.
Ответом ей была тишина. Девушка вгляделась во мрак темницы – там было пусто, и лишь соломенная шляпа с широкими полями одиноко валялась в стороне.
– Ну нет, только не это, – вздохнула Инара. – Старые авантюристы.
План Аполлонского, реализованный чуть ранее, оказался проще пареной репы, да что уж там – даже пареная репа казалось верхом сложности по сравнению с родившейся в голове художника идеей.
Сначала Федор Семеныч просто забегал по темнице, надавливая на белые камни, словно надеясь, что какой-то из них окажется картонным и порвется. Подустав, художник передохнул пару минут под внимательным взором Грециона и продолжил.
– Понимаешь, – сказал Аполлонский, надавливая на очередной камень. – Мне подумалось, что мы не первые люди, которые здесь сидели. И кто-то должен был выбраться отсюда до нас – посмотри, какие ломаные линии между камнями, я уверен, что это место переделывали. Уж не знаю, чем они пробили дыру…
Психовский оглядел стену – да, камни действительно стояли вкривь и вкось, но профессор даже не обратил на это внимание. Подумаешь, они тут все такими были, древность не идет зданиям на пользу. Но у художника глаз был наметан.
– К тому же, – Федор Семеныч безуспешно надавил на еще один кирпич, – здесь как-то слишком много растительности. Значит, за камнем – пустое место, вот корни и разгулялись.
– Если бы это мне говорил не ты, – Грецион тоже надавил на какой-то камень, – я бы даже слушать совета не стал.
Профессор здесь и сейчас привык взвешивать не только все решения, но и советы – правда слова Аполлонского обычно моментально склоняли чаши весов в нужную сторону. Психовский с его принципом «доверяй, но сто раз сам проверяй» тоже принимал участие в поисках тайного лаза – а так, в другом оттиске, может и не стал бы.
– Но это я! – с гордостью заявил художник.
– Ты, Феб, ты.
Что-то хрустнуло. Друзья замерли и переглянулись.
Один из камней действительно оказался просто тонкой плитой, достаточно было лишь вытащить ее из стены – хоть не с первого раза, но это удалось. За фальшивым камнем вправду раскинулся тоннель, поросший корнями и прочей растительностью.
Пока Аполлонский сиял от гордости за себя самого, профессор взглянул на обратную сторону плитки и увидел надпись – она, ясно дело, выглядела понятной, хоть и была выцарапана на лемурийском.
– Все тем, кто задумает сбежать. Не благодарите, – прочел Грецион. – И подпись в конце, которую я просто не выговорю.
– А я ведь говорил! Кстати, не ожидал, что надписи тоже будут понятны.
– И я тоже. Ну спасибо, милый человек, – Психовский театрально поклонился. – Феб, а об этом проходе тебе муза напела?
Федор Семеныч хихикнул.
– Я слишком часто ходил на экскурсии в средневековые замки и простукивал камни.
– И что?
– В каждой крепости есть по такому проходу, гарантировано.
Аполлонский посмотрел во мрак тоннеля, потом – на свой живот.
– Чур ты первый, если я застряну, хоть не случится пробки.
Аполлонский еще внимательней вгляделся во мрак тоннеля, потом посмотрел на свою шляпу.
– О нет! – саркастически заметил Грецион, всплеснув руками и в кои-то веки за последнее время ощутив не омраченную дурным состоянием радость. – Ты же не пролезешь туда со своей самой дурацкой на свете шляпой!
– Иди к черту, Грецион.