Снегу на самом деле очень повезло, потому что все негодование крутилось лишь в голове Грециона, а разговаривать с падающими белыми хлопьями было не в его вкусе. А вот таксисту, который наконец-то приехал, повезло меньше в десятки раз – потому что, в силу своего характера, Грецион тут же высказал все, что о нем думает.
– У вас совести совсем нет, – пробухтел Психовский, устраиваясь на переднем сиденье, хотя мог сесть и на заднее. – Я ждал вас десять минут на таком морозе. Мне, между прочим, не двадцать лет – меня такая спонтанная закалка и убить может.
– Так дороги занесло, – только и ответил таксист. – Я то что мог поделать.
– Нет, все равно, это сумасшествие – о таком хотя бы можно предупредить ради приличия, – профессор хлопнул дверцей. – Давайте поедем побыстрее, а то еще тут до завтра простоим, а у меня самолет.
Щелкнула блокировка дверей – машина тронулась.
Грецион хотел было уже надеть свои беспроводные наушники, готовясь к наихудшему варианту музыкальной подборки от водителя, но тот каким-то чудом включил довольно сносную волну – наушники исчезли в кармане.
– А вот это другое дело, – лукаво улыбнулся Психовский.
Он хотел добавить, что за хорошую музыку можно простить все остальное, но в силу характера промолчал.
Таксист никак не отреагировал – ему просто хотелось побыстрее довести этого мужчину в странных розовых брюках и ушанке, дотерпеть до конца дня, вернуться домой, налить крепкого кофе и лечь спать – в такой снег так и манит в кровать.
Грецион же, утонув в музыке, смотрел в окно на пролетающие мимо, сверкающие разноцветной иллюминацией здания, из-за бешено падающего снега превратившиеся в зернистую, снятую на очень-очень плохую фотокамеру картинку – пейзаж за окном такси казался смазанным, нечетким, размытым и рябящим, но был в этом какой-то шарм. Словно глаза Психовского включили фильтр ретро-кино. Профессору, в принципе, понравилось.
Но долго этой нахлынувшей красотой у Грециона насладиться не вышло.
В этом оттиске реальности, машину резко занесло в сторону – водитель вывернул руль, чтобы возобновить управление, но ничего из этого не вышло. Тормоза по невероятной причине тоже отказали. Такси, уже ничем не контролируемое, полетело в сторону по скользкой дороге под звуки орущего из магнитолы оркестра – громкость радио случайно выкурилась на максимум. Под эти фанфары из грохочущей музыки и валящего снега, машина со всей скорости врезалась в столб – подушки безопасности, вот это совпадение, тоже не сработали.
Перед тем, как такси объяло огнем, профессору показалось, что перед глазами мелькнуло что-то странное – какой-то образ, видение, легкая галлюцинация от удара о лобовое стекло, что-то, знакомое со страниц учебников и из музейных экспозиций, но сейчас неразличимое и неузнаваемое. Оно, это что-то, бежало со всех лап, потом по-змеиному зашипело; профессор ненароком посмотрел прямиком в его глаза, чтобы утонуть в них – в бесконечно-глубокие, бесконечно-грустные, схватившие и утянувшие какой-то неуловимый осколок себя самого.
Такси рвануло – весь корпус объяло голодным огнем, постепенно уплетающим свою добычу.
И Грецион Психовский умер.
Водолей. Глава 2. Драконовы штучки
– Кажется, это где-то уже было, – пробубнил профессор Грецион Психовский, продолжая смотреть на рябящую картинку за окном такси.
Профессора с головой захлестнуло невероятное, нагрянувшее с максимально возможной мощностью чувство дежавю – мир словно превратился в репликацию чего-то другого, уже когда-то виденного. Психовский терпеть не мог, когда его настигало дежавю – от этого по большей части необъяснимого чувства передергивало и бросало в легкую, но нехорошую дрожь.
Грецион отвернулся, сморщившись. Вскоре, гадкое ощущение рассеялось.
Хоть небо и решило устроить артиллерийский обстрел всего живого, скрыв мир под белой шубой из снега, дороги, на удивление профессора, оказались расчищенными – да и водитель ехал как-то чересчур даже мягко, такси не прыгало, машину не заносило.
Так, под звуки очень странного радио, с волн которого звучала то громогласная классика, то металлический кряхтящий рок, Грецион добрался до аэропорта. Из-за снега видно было лишь общий силуэт аэропорта – будто тот прикупил на барахолке слишком уж большую футболку, размеров на пять больше, и сослался на то, что так сейчас просто на просто модно.