Бальмедара рассмеялась, улыбнувшись – Грецион подметил, что улыбка магини стала нормальной, больше не смущала.
– Хотела бы я знать ответ на этот вопрос сама.
По сознанию Психовского шепотом прокатилось религиозное бормотание, запахло кислыми ягодами. Профессор вспомнил еще один вопрос, так и оставшийся незаданным:
– Барон, а вы до сих пор ничего особенного не слышите и не видите?
– Не-а, – с набитым ртом отозвался тот. – Спасибо вот этому.
Освободив руку, Брамбеус постучал по голове.
– Устойчивая психика? – предположил Аполлонский.
– Металлическая пластина! – рассмеялся барон. – Меня как-то убедили сделать операцию, и, надо же, она мне помогла!
Грецион не выдержал и залился хохотом.
– Кстати, Федор Семеныч, вы обещали мне портрет…
– Помню-помню, – отозвался художник. – Как вам с ружьем на фоне храма?
– И на ящере! – вскинул руку Брамбеус.
– И на ящере, – не стал сопротивляться Аполлонский, уже пожалев бедную рептилию.
Внезапно в зал – а застолье устроили прямо в храме, где от статуи пернатого Змия остались лишь обломки, которые хотели заменить статуей Вавилонскому Дракону – влетела фурия, что-то очень размытое, нечеткое и громко вопящее не пойми что. Грецион напрягся. Брамбеус, будто переключивший скорость и режим действий с «есть» на «бить», выставил кулаки и вскочил из-за стола.
– Ну давай, давай, – дожевывая, протянул тот.
Фурия упала в ноги Сунлинь Вана – когда она замерла, то на поверку оказалась тощим и длинным молодым человеком.
В зал вбежало два запыхавшихся лемурийца, хотевших схватить нарушителя спокойствия, но алхимик жестом остановил их.
Ноги старому китайцу чуть ли не целовал переводчик.
– Достопочтимый Сунлинь Ван, достопочтимый Сунлинь Ван…
– Ну и ну, – свистнул Психовский. – Возвращение блудного переводчика.
– Господин Сунлинь Ван, – повторил молодой китаец. – Я видел такое…
– А уж что мы видели, сынок, – хихикнул Федор Семеныч.
Тут загремел барон – ударил кулаком по столу так, что тот того глядишь, и раскололся бы, окажись удар хотя бы на йоту сильнее.
– А знаете что? – прогремел Брамбеус. Рыжая борода его запылала. – За это нужно выпить!
Крик этот, казалось, слышала вся Лемурия. Барон схватил кубок, остальные – за ним.
В ту ночь профессор запьянел – он потом долго искал сладкий хмельной нектар, налитый их в бокалы, уже не в Лемурии, но не находил ничего кроме каких-то экстравагантных хмелеваров с их жалкими экспериментами, стоящими как квартирка в центре мегаполиса. Грецион Психовский – ладно, и Аполлонский заодно – напился так, как никогда, чуть ли не до потери памяти, и случилось это разом во всех оттисках реальностей. Чтобы запьянеть везде и сразу, надо уметь ковать железо, пока горячо – в смысле, пока находишься под нужным Зодиака.
В небе, маячившее средь парада планет и цветных лоскутков, искрилось созвездие Змееносца – а профессор горланил пьяные песни.
Но, в конце концов, разок такое себе можно позволить – какая же жизнь без спонтанных удовольствий?
Приложения
Из дневников Грециона Психовского
Запись от [хх.хх.хххх] /// Япония и камни
Когда мы с моим драгоценным Фебом прибыли в Японию, то первым делом – несмотря на его уговоры пойти и закупиться мангой – надели кимоно, после чего шатались по Токио, как два идиота, или участника какого-то традиционного парада. Поскольку парадов в то время в городе не проводилось, то нет сомнений, что выглядели мы натурально как два идиота – но разве нас это когда-то останавливало? Мы дошли до известного сада камней, уселись и принялись смотреть на это… даже слов нет, как сказать. Тут мы опять были как два идиота, только теперь сидели, сверля камни взглядом так, словно они сейчас станут горсткой троллей (на что Феб, видимо, искренне надеялся, ведь приготовил свой графический планшет). Но ничего не случилось – к нам не спустился никто из богов, внезапное прозрение не снизошло, а тролли так и подавно не показались. Расстроенные, но не сломленные, мы просто зашли в ближайшей ресторан, наелись до отвала (Феб чуть не задохнулся, решив попробовать местный деликатес, живого осьминога) и пришли к выводу, что сады камней – это либо исключительно для японцев, либо для философов, либо для дураков. Но поскольку подошедший официант-японец деликатно подметил, убирая тарелки, что тоже не представляет, зачем нужны эти сады камней – остались только философы и дураки…
***
Запись от [хх.хх.хххх] /// Дон, он же Кихот