– Да, возможно вы правы. Война – это хороший заработок, – засмеялся он и вышел с лифта. – А вы собственно к кому направляетесь?
– К другу, его отец… – только бы я начал объяснять свой визит.
– Так ты, Дим Найт. Это я тебе звонил. Я думал, ты выглядишь более презентабельно. Осиротевший сын миллиардера. Где твоя охрана, личный водитель, помощник, словно раб, бегающий вокруг тебя, сдувая пылинки?
– Ваш сарказм неуместен в данной ситуации, мистер Лэйк, – проговорил я и отвернул голову.
– Уж прости, сынок. Таким делает тебя военная жизнь, убивая людей, не задумываешься о манерах.
Мы, молча, прошлись и присели в зале ожидания. Мистер Лэйк протянул мне один из двух кофе. В знак благодарности я лишь кивнул.
– Так, что случилось с Колоном? – решил я наконец-таки разузнать о друге.
Мистер Лэйк опустил голову, нервно сделав глубокий вдох.
– Вчера ему провели операцию. Сейчас он в палате. Я примчался сюда, как только мне позвонили. Сотрясение мозга, перелом трех ребер, внутреннее кровотечение. Пять ножевых ранений. Какие-то твари в баре, видимо, решили помериться силой, – он нервно сжал бумажный стаканчик, из-за чего остаток горячего кофе вылился наружу и попал ему на руки. Я бы на его месте отбросил напиток от горячей жидкости на руках. К моему удивлению, он продолжал сидеть, как ни в чем не бывало. Наверное, внутренняя боль в этот момент преобладала над внешней.
– С тех пор вы не уезжали отсюда. Я прав? – спросил я.
– Видно, что я не спал уже более полутора суток? – засмеялся он. – Жену я отправил еще вчера ночью домой, чтобы отдохнула. Она переживает не меньше моего и практически плачет без остановки. Сам же не мог уйти, не дождавшись пока Колон придет в сознание.
– Тогда каким образом вы разыскали меня? – недоумевал я.
– Перед операцией я успел обмолвиться с ним парой слов. Знаешь, как это бывает? Повсюду кровь, доктора, которые просят освободить дорогу. Шум, крики, я еле успеваю за ними, одной рукой держа сына. Он срывает кислородную маску и начинает кашлять кровью. «Пап», кричит он во все горло, думая, что я его не слышу. «Пап, пожалуйста, позвони Диму, я должен с ним попрощаться». Я ему в ответ, «ты, что с ума сошел? Куда ты собрался прощаться»? А он не слушает меня и кричит, «позвони Диму».
Они забегают в операционную, а медсестра просит меня вернуться в зал ожидания. А я стою, весь запачканный кровью моего сына. Опускаю глаза и смотрю на руки, с которых стекает густая жидкость. И вспоминаю, как я, смеясь, отстирывал военную форму и сапоги. Мы пели песни в казарме, дружно махая щеткой туда-сюда, туда-сюда, и вся вода в ведрах была красная. Мы шутили, что питаются эти вояки плохо, от того и кровь отстирывается легко, как пятно от вина или кетчупа. Я, наверное, не удивился, если поймал бы пулю там. Я бы, наверное, умирал, понимая, что за все свои поступки должен быть в ответе. Но никогда бы не подумал, что так просто от своего прошлого мне не отделаться. И почему я должен расплачиваться за все свои деяния кровью моего сына? Где в этом справедливость?
Он наклонил голову, и дрожащие руки не удержали, сжатый в кулаке стаканчик с кофе. Коричневые пятна запачкали края моих брюк. Я не стал отряхиваться. Он слегка постанывал, что-то приговаривая. Слов я разобрать не мог, да и поддерживать людей в таких ситуациях я не умел. Для меня чуждо было сидеть и смотреть на горе других. Отец Колона хотя бы любил его, в отличие от моего, который только и искал способ увеличения капитала. Я попытался положить руку на плечо мистеру Лэйку, но резко убрал. Военный человек как он, наверное, вряд ли нуждается в таком. Порой бывает жалею, что не посещал курсы психологии. Каждый день случается что-то плохое на Земле, и я мог бы хотя бы лживо успокаивать людей. При этом приговаривая, что мне тоже очень больно, и я скорблю по этому поводу, как никто другой. Похлопывать по плечу и делать полное печали лицо. Благо обстоятельства в моей жизни сложились так, что это мне давалось бы с легкостью.
– Мистер Лэйк, я, пожалуй, пойду, проведаю Колона, – проговорил я и, не дожидаясь ответа, отправился в сторону палат.
По дороге я встретил работника охраны, который видимо все это время, искал меня по всей больнице. Я спокойно объяснил ситуацию. К моему удивлению, он выслушал меня и попросил впредь не беспокоить персонал необдуманными действиями. Я попытался дать ему небольшую сумму за понимание. Он вежливо отказался. Я заметил, что некоторые люди очень странные, всю жизнь горбатятся, чтобы прокормить себя и семью, а легких денег не жалуют.
Я вошел в палату Колона. Стараясь не шуметь, я присел рядом на стул. Этот звук аппаратуры жизнеобеспечения слегка раздражал меня. Немного посидев в молчании, я очень быстро к нему привык, что уже почти не замечал. Из всего освещения горел прикроватный больничный светильник и потолочная лампа, которая отдавала тусклым светом. Такая атмосфера нагоняла жути.