Не знаю, что я буду делать теперь, когда его не стало. Наверное, буду искать то, о чем Колон меня всегда просил. В каждом неудачном повороте жизни он настойчиво твердил мне: «Найди в своем сердце то, что заставляет других улыбаться».
Я положил микрофон и приложил два пальца к виску, отдав честь отцу Колона. В ответ, мистер Лэйк сделал то же самое. Я направился к выходу. Однажды я прочел высказывание немецкого философа Эммануила Канта: «Смерти меньше всего боятся те люди, чья жизнь имеет наибольшую ценность». Что ж, значит, жизнь Колона была бесценной.
Знаете, я практически не верил в Бога раньше. Конечно, я придерживался одной религии. Мой отец верил, Колон верил, и я уважал их веру. Соблюдал обязательства, но не посещал мероприятия, посвященные религиозной теме. Да что уж, говорить, в церковь я ходил только в детстве. Что теперь? Теперь внутри меня в ячейке веры только пыль. Пыль, которую осталось лишь сдуть ветром последнего паршивого события.
– Хм, сегодня же день этих свиданий, – остановился я посреди перекрестка.
Проходящие мимо люди с недовольным видом оглядывались на меня. Но мне, честно говоря, не до них. Думаю, надо будет парочку раз сходить туда. Тем более это последнее, что советовал мне Колон. Как говорят люди, почтим память.
Я еле успел на начало представления. Эта старая толстая мисс Грэймайер только-только начала объяснять свои клубные правила. Я присел в свободное синее кресло и ввел свои данные. Свет потихоньку концентрировался на центре зала. Кресла начали свой ход. Откровенно говоря, я решил попробовать сегодня действительно с кем-нибудь познакомится. Завести нормальный диалог, представиться, рассказать о себе, послушать собеседницу, сделать пару комплиментов и…
– О, господи! – вздохнул я, – почему именно сегодня?!
– Ты не рад меня видеть? А я тебя наоборот, очень рада! – воскликнула Нако. – И, видимо, ты не немой к моему счастью. К твоему, кстати, тоже. Я была в школе для глухонемых детей. И я скажу, что, оказывается, очень сложно изучить язык жестов. Представляешь? Нам достаточно просто шевелить языком, соединяя согласные с гласными. А для них существует множество различных букв, слов, фраз, предложений и все это нужно учить. Это очень тяжелый труд.
Почему она? Почему сегодня? Любому другому человеку я был бы рад. Если бы я знал, я присел, хоть в женское кресло и побеседовал с любым представителем мужского пола. А тут снова эта смесь фейерверка, радужных шаров и мешка леденцов.
– Я сразу увидела тебя, когда ты вошел. Подумала, вот было бы круто, если нас свела бы эта машина первыми.
– Хм, слушай, – пробурчал я.
– Ого, вот это прорыв! Ты сказал слово! Ты даже обратился в мою сторону! – захлопала в ладоши Нако.
Я опустил голову и подставил руку, держась за переносицу. Так соберись, она тоже человек, с ней можно побеседовать.
– Нако? Я прав? Так, стоп, молчи. Слушай, у меня сегодня не очень веселый день, чтобы поглощать весь твой позитив, – я старался разговаривать спокойно. – Поэтому, давай просто промолчим и продолжим с другими более интересными собеседниками. Думаю, для каждого из нас здесь найдется напарник с общими интересами в жизни.
– Ты считаешь меня неинтересной и скучной? – нахмурилась Нако.
– Нет, я имею в виду то, что…
Господи, она умеет нервировать людей. Мой душевный штиль понемногу перерастал в бурю.
– Да, черт возьми, сегодня я похоронил своего единственного друга. И сидеть, болтать с тобой о том, о сем, просто нет настроения. Возможно, ты думаешь: почему же я пришел сюда, раз такое дело? Да потому, что именно он желал, чтобы я ходил в этот недоделанный театр дешевых актеров. Да, я не отправился напиваться, как сделали бы многие на моем месте. Да, я не попытался помочь ему, хотя у меня просто долбаная куча бесполезных денег. Но что я сделаю? Отказала печень. Может в твоем бархатном мире, полного ярких оттенков такого нет. Ну, а здесь, реальный мир. Мир, который каждый день уносит жизни людей, пока ты тут улыбаешься. Открой свои глаза радужная Нако – это и есть реальный мир. Хоть мне и наплевать на судьбы других, от этого не убежишь. Будешь меня обвинять в том, что я слишком по-хамски отношусь ко всему? Да, это так! Но это мой выбор. И если люди умирают, то это нормально.
Нако сидела, поджав колени перед собой. Брови сдвинулись к центру. Она опустила глаза, долго глядя вниз.