Макдауэлл сознает, что есть два способа преодолеть эту трудность. Один способ — это отрицание того, что логическое пространство причин представляет собой самостоятельную концептуальную область. Для этого придется в какой-то степени сделать уступку натурализму, оставив на месте посткартезианскую концепцию природы. Однако
Макдауэлла такой путь не привлекает, ибо он признает, что способ постижения, помещающий события в логическое пространство причин, выглядит, мягко говоря, экзотично. Цель Макдауэлла — разработать альтернативную концепцию природы, концепцию, позволяющую нам спокойно отнестись к идее о том, что концептуальные или рациональные способности являются своеобразными и их невозможно разъяснить в понятиях концептуальных возможностей естественных наук, и смириться с идеей о том, что эти способности тем не менее являются естественными для определенных видов живых существ. Сделав такое заявление, Макдауэлл полагает, что теперь нет никаких трудностей в принятии концепции о человеческом восприятии как свойства, уже предопределенного нашими концептуальными способностями, то есть, иными словами, как формы нашей открытости миру. Именно в этом пункте Макдауэлл апеллирует к аристотелевской этике как к прототипу той формы натурализма, которую он хочет рекомендовать. Концепция Макдауэлла об отношении между человеческим сознанием и окружающим миром может рассматриваться как обобщенная форма аристотелевской концепции отношения между этическим индивидом и этической реальностью. Иначе говоря, тот род этического реализма, который Макдауэлл обнаружил в этике Аристотеля, зеркально соответствует той смягченной макдауэлловской форме натурализма, которая позволяет нам думать об опыте как о форме открытости миру.
Аристотелевский реализм
Для Макдауэлла аристотелевский реализм, как мы уже видели, идет рука об руку со смутным ощущением, что мы имеем достаточное представление о том, чем является факт как таковой, без его концептуализации, которая, согласно нашему пониманию, необходима нам для построения правдивых высказываний. Макдауэлл считает, что у нас нет настолько выигрышной позиции для вопрошания о сущности фактов, которая была бы безотносительной к тому, как именно мы определяем, что есть истина, а что ложь. Аналогичную позицию в этом вопросе, по мнению Макдауэлла, занимает и Аристотель. Он продолжает скромно присутствовать в наших взглядах и этических воззрениях. Из глубины веков Аристотель высказывает свое натуралистическое суждение о том, как и почему люди обрели этическое мировоззрение и у них открылись глаза на существование этических вопросов. Аристотель думает об этом как о достижениях в процессе познания, приобретенного в ходе привыкания и обучения, которое развило в нас способность видеть мир и отвечать на его требования. Эту способность Аристотель называет нашей второй натурой. Идея Макдауэлла состоит в том, что мы можем рассматривать это как модель приобретения концептуальных способностей в принципе: зрелое человеческое существо обретает перцептивный взгляд на мир с помощью определенного типа обучения на практике, для которой первостепенное значение имеет усвоение способов оценки существующего положения вещей и ответов на него при условии, что это положение объективно и не зависит от актов суждения.