Далее, Макдауэлл утверждает, что только приняв эту концепцию обращенного к миру разума (согласно которой структура пространства разума соответствует структуре мира, доступного нам благодаря опыту), мы сможем правильно мыслить о мире как имеющем форму и обладающем рационально структурированным содержанием. Если же мы не мыслим разум как обращенную к миру способность, то вся идея содержания, — а значит, и его видимых проявлений, — оказывается под угрозой. Реальность, утверждает Макдауэлл, в процессе понимания всегда предшествует своим видимым проявлениям; мы не можем сделать интериоризирующий шаг, определяющий для скептицизма, без отказа от самой идеи разума и от внятного содержания. Таким образом, мы имеем философскую систему, внутри которой улетучивается тревога, что прежде чем выводить обоснованные суждения о материальном мире, мы обязаны опровергнуть сомнения скептиков. Макдауэлл не научил нас, как отвечать скептикам, но показал, что имеется хорошо мотивированная философская система, где отсутствует ощущение, что мы должны постоянно отвечать на вызовы, подвергающие сомнению нашу способность познавать мир.
12 СИНГЕР
Лори Грюн
Философы лишь различным образом объясняли мир, но дело заключается в том, чтобы изменить его.
Вполне вероятно, что Питер Сингер является самым влиятельным из ныне живущих философов, а возможно, и из всех философов последнего времени. Определенно, он очень неоднозначен. В какую бы точку мира он ни приехал, там сразу же начинаются жаркие споры, но именно этого Сингер добивается своими сочинениями, — и мы высоко ценим его за рациональную ревизию многих убеждений и верований. Обнадеживающий пересмотр общепризнанных моральных воззрений — задача, за которую охотно брались многие философы, тем самым нередко вызывая обеспокоенность общества. И хотя производимое Сингером возмущение никогда не доходило до тех крайностей, которые довели Сократа до тюрьмы и казни, он часто становился объектом весьма ожесточенных нападок. Иногда протестующие прерывали дебаты и сворачивали дискуссии, — конференции, на которых он должен был выступать, отменяли в Германии и Австрии. Однажды из-за этого Сингер даже подвергся нападению («Как мне заткнули рот в Германии», 1991). Когда было объявлено о назначении его профессором биоэтики в Принстонском университете, возмущению преподавателей не было предела. В ведущих американских газетах появились статьи, характеризовавшие его как «самого опасного человека планеты», где его называли «профессор Смерть», а некоторые даже сравнивали его с нацистами. Бывший кандидат в президенты и член попечительского совета Принстонского университета Стив Форбс потребовал от ректора отмены назначения. Несмотря на весь этот шум, Сингер все же покинул Монашский университет в Мельбурне и приехал в Нью-Джерси занимать профессорскую кафедру. Почту нового профессора проверяли на наличие взрывчатки и других опасных веществ, а в кампусе его всюду сопровождали телохранители, так как протестующие буквально не давали ему прохода. Вскоре после его переезда в США в 1999 году страсти несколько поутихли, что не значит, что люди примирились со взглядами Сингера.
Сингер родился в 1946 году в Мельбурне и до сих пор шесть месяцев в году проводит у себя в Австралии. Образование он получил в Мельбурнском университете, где изучал право, историю и философию. После защиты магистерской диссертации в 1969 году Сингер поехал в Оксфорд, где его совместная с Р.М. Хэйром диссертация стала первой изданной им книгой «Демократия и неповиновение» (1973). Именно в Оксфорде Сингер начал критически переосмысливать наши моральные обязательства и бросил вызов традиционным представлениям о том, что и почему имеет значение для этики.
По большей части фурор, произведенный работами Сингера, вызван его критикой взгляда о святости жизни. Сингер утверждает, что такой взгляд не только несостоятелен с этической точки зрения, но и те, кто во всеуслышание заявляет о святости человеческой жизни, проявляют редкую непоследовательность. Сингер считает многих из них «ли-
цемерами», ратующими за святость человеческой жизни, когда им это выгодно, и игнорирующими ее, когда это не соответствует их целям (см. «Президент блага и порядка»). У многих взгляды Сингера на равенство вызвали искреннее недоумение. Он утверждает, что к одинаковым интересам надо одинаково относиться — будь живое существо, имеющее эти интересы, черным мужчиной или белой женщиной, живет ли поблизости или в дальних краях, является ли юным подростком или старым африканским муравьедом. Если индивид страдает, то не важно, где он находится и к какому биологическому виду принадлежит, — его страдания обязательно должны приниматься в расчет. Аргументы Сингера в пользу того, что наш моральный долг отдавать избыток тем, кто живет в нищете, поставили многих перед вопросом о том, можно ли вести осмысленный образ жизни и оставаться нравственным человеком. Сингер же считает, что жить, придерживаясь этической обязанности смягчать страдания других людей, — это как раз то, что придает жизни смысл. Те, кто трудится ради того, чтобы сделать наш мир лучше, знают, что они делают то, что превосходит их возможности, но именно осознание того, что ты делаешь невозможное, превозмогая себя, приносит реальное удовлетворение жизнью (см. «Как нам жить?»).