«Может наступить такой день, когда все животные существа приобретут права, отнять которые сможет только жестокий тиран. Французы уже открыли, что черный цвет кожи не является основанием для того, чтобы человеческое существо могло быть отдано без всякого возмещения в руки мучителей. Возможно, настанет такой день, когда мы поймем, что число ног, волосатая кожа или длинное продолжение крестца также являются недостаточной причиной для того, чтобы обрекать наделенные сознанием и способные чувствовать существа на столь же мрачную участь. Что еще необходимо учитывать, чтобы провести непереходимую черту? Будет ли это способность мыслить или способность формировать суждения? Но взрослая лошадь или взрослый пес, не говоря уже о более общительных животных, являются более рациональными и разумными созданиями, чем дитя в возрасте одного дня, одной недели или даже одного месяца. Но предположим, что это не так, — как быть тогда? Вопрос заключается не в том, могут ли они мыслить, и не в том, могут ли они говорить. Вопрос заключается в том, могут ли они страдать?» (цитата из Бентама, приведенная Сингером, «Практическая этика», 49-50).
Хотя интересы всех наделенных сознанием существ должны рассматриваться с этической точки зрения, Сингер вслед за Миллем и Сиджвиком считает возможным допустить, что существуют интересы разных видов и в определении того, что является этически оправданным действием, главную роль играет разное отношение к разным видам интересов. В частности, Сингер рассматривает не только стремление избегать боли и получать удовольствие, но также интересы и желания, обращенные в будущее. Если ваши или мои обращенные в будущее желания окажутся тщетными, разочарование и душевные страдания будут отличаться от страданий, которые испытало бы существо, не обладающее представлением о будущем. Без понимания времени и вашего существования в будущем невозможно страдать от того, что ваши желания оказались неисполнимыми.
Это особенно важно при изучении вопроса об убийстве, рассмотрение которого навлекло на Сингера шквал ожесточенных нападок. Многие утверждали, что одним из серьезнейших недостатков классического утилитаризма является его неспособность объяснить неправомерность убийства. Если человека убивают тайно и безболезненно, то в данном случае не возникает негативной пользы, поскольку нет боли, которую стоило бы принимать в расчет, — а значит, с этической точки зрения нам нечего возразить против такого убийства. Оно может принести горе и опечалить друзей и родных убитого или, если убийство не сохраняется в тайне, может породить страх и тревогу, поскольку люди будут думать, что их также могут безболезненно умертвить. Но это «побочные эффекты» умерщвления, и в расчетах утилитаристов они весят тем меньше, чем большую пользу приносит убийство. Поэтому в самом безболезненном убийстве нет ничего плохого, и такое утверждение представляется большинству людей шокирующим. Как говорит сам Сингер: «Надо быть твердолобым классическим утилитаристом, чтобы упорно не замечать эту странность» («Практическая этика», 79).
Сингер, хотя он и сам твердолобый классический утилитарист, выступает за модификацию классического утилитаризма, чтобы избежать столь неприятного вывода из его посылок. Сингеровская версия доктрины, «утилитаризм предпочтения», судит действия не только по их способности максимизировать счастье и минимизировать боль, но также по их роли в поддержании интересов и в удовлетворении предпочтений (и в избегании нарушений интересов и фрустрации предпочтений). Поэтому утилитарист считает, что неправильно убивать существо, которое выказывает явное предпочтение продолжить свое существование; тем более неправильно убивать существа, которые имеют интересы и предпочтения, простирающиеся в будущее, даже в том случае, если эти существа прямо не выражают своего желания продолжать жить. Существа, способные высказывать предпочтение продолжать жить или хотя бы обладающие способностью видеть свое существование в будущем, считаются «личностями». Подобно многим философам, Сингер использует термин «личность» для обозначения существ, достигших определенного уровня мыслительных способностей. Личности сознают себя и свои мотивации, а также сознают себя индивидуумами, существующими во времени. Некоторые люди не являются личностями в этом философском смысле (например, эмбрионы, новорожденные младенцы и люди с тяжелыми когнитивными расстройствами), а некоторые животные могут, наоборот, считаться личностями (например, человекообразные обезьяны и дельфины). Перейдя от гедонистической теории ценности к теории ценности, опирающейся на удовлетворение предпочтений, Сингер смог установить, что неправильно в тайном безболезненном убийстве личности. Существа, не являющиеся личностями, имеют интересы и предпочтения избегать боли, поэтому, с учетом всех привходящих обстоятельств, неправильно причинять им боль и страдания. Однако личности имеют желания не только избегать боли и страданий, но и желание избегать смерти, поэтому в принципе неправильно не только причинять им боль и страдания, но также убивать их.