Экономическая часть второго принципа справедливости Роулза, известная как «принцип различий», гласит, что системная разница в благосостоянии и доходах оправдана только там, где она служит во благо наиболее обездоленной части общества («Теория справедливости», 75; 65). В применении этого принципа Роулз исходит из убеждения в том, что экономика справедливого общества должна быть основана на началах свободного рынка, учитывая большую эффективность рыночной экономики в сравнении с командной экономикой, а также учитывая ее совместимость с базовыми свободами первого принципа и соответствие требованиям честного равенства возможностей («Теория справедливости», 272; 240-241). Поддерживая рыночную экономику, Роулз тем не менее подчеркивает, что не отрицает возможности социалистической системы коллективной или кооперативной собственности; вопрос выбора системы общественной или частной собственности, или их сочетания и пропорции — это вопрос прагматический («Теория справедливости», 280; 248). Какая бы система ни была принята, Роулз подчеркивает, однако, что «доходы и заработная плата будут справедливы при условии (работающей) соревновательной системы ценообразования — правильно организованной и внедренной в базовую справедливую политическую систему» («Теория справедливости», 304; 268). Отсюда разница в заработных платах будет отражением «свойств труда, значимых как для предложения, так и для спроса на рынке». К таким свойствам Роулз относит «опыт и подготовку, естественные способности и ноухау» («Теория справедливости», 305; 269). Но если система справедлива во всех других отношениях, то она будет справедлива и в этих различиях. Для Роулза это типичный, парадигматический случай чисто процедурной справедливости («Теория справедливости», 304; 267).
Неприятность, связанная с этими рассуждениями, состоит в том, что они обесценивают первоначальные эгалитарные допущения Роулза, согласно которым люди с низкой квалификацией имеют право выторговывать себе непропорционально высокие зарплаты. На это Роулз отвечает, что в справедливом обществе у людей не будет мотивации давить таким образом на общество, ибо они будут привержены идеалу построения такого общества, в котором системная разница в доходах означает благо для других, особенно для обездоленных членов общества («Справедливость как честность» 64, 76-77). Более того, концепция Роулза, касающаяся справедливой системы распределения, включает в себя прогрессивное налогообложение, каковое имеет целью «постепенную и непрерывную коррекцию распределения богатства и недопущение концентрации власти, разрушительной для истинной ценности политической свободы и для честного равенства возможностей» («Теория справедливости», 277; 245). Таким образом, надежды Роулза заключаются в том, что если принять во внимание эти опорные пункты рассуждений, то в результате получится система, в которой у наиболее обездоленной части общества появится наилучший шанс «с пользой и эффективно употребить свою свободу и жить разумной и достойной жизнью» («Закон народов», 114). Такой ход мыслей может убедить далеко не каждого, но было бы большой ошибкой считать Роулза апологетом современной капиталистической системы. В своих поздних сочинениях он подчеркивает разницу между предпочтительной для него «демократией собственников» и «капиталистическим государством всеобщего благоденствия», политико-экономической системой, господствующей в современной Британии и Соединенных Штатах (Роулз признает, что серьезной ошибкой его «Теории справедливости» было пренебрежение этим контрастом; см. «Справедливость как честность», 139, сноска 5). Капитализм всеобщего благоденствия допускает «величайшее неравенство во владении реальной собственностью... и поэтому контроль над экономикой и рычаги политической власти концентрируются в руках немногих». Отсюда следует, что хотя «социальные подачки могут быть весьма щедрыми и гарантировать приличный минимум, достаточный для удовлетворения основных потребностей, не признается, однако, принцип взаимности в регулировании экономического и социального неравенства» («Справедливость как честность», 138). Напротив, в демократии владельцев собственности целью является не просто помощь нуждающимся, но распределение богатства и капитала таким образом, чтобы «поставить всех граждан в такие условия, при которых они могли бы заниматься своим делом, не ощущая социального и экономического неравенства» («Справедливость как честность», 139). В конце Роулз выражает надежду, что в системе такого типа удастся наилучшим образом решить проблему социально отверженных или, как он выражается, проблему «низших классов»: