Неверный, мигающий свет неоновой вывески выхватил из темноты смутно-знакомое лицо. Мы прошли мимо друг друга. Случайный прохожий. Вот только глаза… Я обернулась и застыла как вкопанная. Мужчина быстрым шагом возвращался ко мне:
— Ксюха! Одинцова! Я не ошибся?
— Антон? — я с удивлением подняла брови.
Передо мной стоял бывший одноклассник.
— Сколько лет не виделись!
— Да уж больше тридцати, — я была ошарашена.
Тоник, как прозвали Антона Шевчука, стоял передо мной собственной персоной. Сразу после школы он поступил в военное училище. Женился, как говорили девчонки. Скитался по гарнизонам. И даже на ежегодную встречу одноклассников ни разу не приезжал.
— Может, в кафешку? — Антон пристально посмотрел на меня своими синими, как омуты, глазами.
Сколько девушек сразил этот взгляд, одному Всевышнему известно. Колени у меня предательски задрожали. Любимчик всего класса, пусть и бывший, соизволил обратить внимание на серую мышь, коей я слыла в школе.
— Давай, — пожала я плечами. — Здесь за углом шикарная кафе-пекарня. Мне очень нравится.
— Тогда не нужно терять время зря. Тем более на улице не пойми что творится, — подхватил меня под руку бывший одноклассник-сердцеед, мило улыбнувшись.
Мне действительно нравилось это кафе. Такое уютное, необычайно атмосферное, в классическом стиле. Дерево тёплых тонов, мягкие диванчики и кресла. К тому же хозяйка каждый праздник оформляла залы как-то особенно. Вот и сейчас в центре красовалась нарядная ёлка, на ветках висели игрушки ручной работы. Гирлянда переливалась мягким, ненавязчивым светом.
— Приятное заведение, — похвалил Антон, помогая снять мне пуховик.
Мы заказали кофе и круассаны.
— Ты давно в городе? — я едва нашлась что спросить, слишком уж неожиданной была наша встреча.
— Не совсем в городе. Уволился из армии года три назад. Решил вернуться на Родину. Купил дом в пригороде. Мать перевёз.
— Это хорошо, — протянула я, медленно разрушая ложкой рисунок на пенке капучино.
— Ты как, Ксюша? Где? — он чуть склонился вперёд и жёг меня пристальным взглядом.
— После школы поступила в универ. И вот уже четверть века на заводе. Сначала в бухгалтерии, сейчас в контрольно-ревизионном отделе. Дочка-красавица, — я улыбнулась, вспоминая Ленку. — На филологический поступила. Вот укатила с однокурсниками Новый год встречать на даче.
— Значит, верная и преданная. Надо же, двадцать пять лет на одном месте, позавидовать можно, — не унимался Шевчук. — А у меня сын. По моим стопам пошёл. В будущем году военное училище заканчивает. Тоже связист. Ты замужем?
— Нет. Расстались пять лет назад.
— Прости. Не знал.
— Да, ничего. Всё как у многих. Обычно. Банально. Кризис среднего возраста.
К нам подошла хорошенькая официантка.
— Прошу прощения, но мы закрываемся через полчаса. Скоро Новый год!
— С наступающим вас! И рассчитайте нас, пожалуйста, — Антон расплылся в очаровательной улыбке. — Слушай, Ксю, а поехали ко мне.
— Да неудобно как-то, — я смущённо заморгала. — Как же твоя мама, жена?
— Потерял я их, — нахмурился вечно жизнерадостный Тоник. — В пандемию. Обеих. В один год.
— Прости.
Я положила руку на его вдруг сжавшийся кулак. А он накрыл её сверху своей большой тёплой ладонью. И я вздрогнула от разлившегося внутри чувства. То ли нежности, то ли женской жалости.
— Ничего. Я обвыкся уже.
Официантка принесла чек. Антон рассчитался и вновь обратился ко мне.
— Поехали, Ксю. Вдвоём веселее. Не всё ведь молодежи зажигать? Посидим, школу вспомним. Купим в этом кафе пару салатов. Много ли надо на двоих. А в соседнем магазине шампанского. У меня дома только виски да коньяк. А даме что нужно? Правильно, игристое вино! Ведь все дело в пузырьках, — он подмигнул и вновь улыбнулся, но на сей раз как-то просяще. В синеве его глаз мелькнула тоска.
— Не надо в магазин, — вздохнула я. — В моём шопере и шампанское, и ананас, и даже баночка красной икры.
— Так, мы буржуи! — повеселел Тоник и продекламировал: — «Ешь ананасы, рябчиков жуй…»
— Ага. Только рябчиков не хватает, — усмехнулась я.
— Не поверишь, Ксю, натушил утром с овощами. Парочка с осенней охоты в морозилке завалялась. Пробовала дичь?
— Ну, рябчиков точно не пробовала. Да ещё и с овощами.
— Едем?
— Поехали! Где наша не пропадала, — засмеялась я.
Есть что-то бесконечно романтичное в минуты, когда автомобиль несётся по улицам ночного города в мелькании тысяч фонарей, светящихся витрин, вспыхивающих тут и там рекламных конструкций. Мы с Антоном по-дружески болтали в уютном салоне внедорожника. Вспоминали одноклассников, учителей, смешные истории. Тоник задавал мне вопросы о жизни, работе, о дочери. Его интересовала каждая мелочь. Давно никто не баловал мою персону таким вниманием. Это было приятно. Я таяла, как сахарная вата.