Бросая вызов канадским
Что же это за видение правильно прожитой жизни, которого я придерживаюсь? Эта книга называется «12 заповедей». Это подмигивание широко читаемой книге "12 правил для жизни" и ее продолжению "Еще 12 правил для жизни" канадского психолога Джордана Б. Петерсона. Я хочу предложить серьезную альтернативу следованию его 12 (или 24) правилам. В начале этой книги я несколько раз возвращаюсь к работе Петерсона, но затем это внимание уходит на второй план; в конце концов, у меня совершенно другая жизненная философия.
Между моей точкой зрения и точкой зрения Петерсона есть как совпадения, так и разногласия. Конечно, в списках Петерсона есть хорошие правила, которым стоит следовать, например, быть правдивым (тогда вам никогда не придется вспоминать, что вы кому сказали, например). И чтобы быть ясным, я не против того, чтобы люди следовали правилам Петерсона; я даже рекомендовал его книги друзьям, например, безработному хорошему человеку, переживающему кризис среднего возраста. Я также наблюдал, как вдохновленные молодые люди плодотворно следуют его рецепту, чтобы найти смысл и взять на себя ответственность. И не все из них, похоже, переняли сексистские взгляды или что-то подобное (а именно это Петерсон стал олицетворять в глазах многих благодаря своим порой противоречивым высказываниям)".
Но являются ли правила Петерсона наилучшим набором правил для всех или даже для большинства людей? Петерсон - клинический психолог и, во многом, политический консерватор. Следуйте его правилам, и вы будете работать с индивидуалистической точки зрения и, возможно, проявите себя в мире скорее как умеренный консерватор. Надеюсь, достаточно трезвый. Возможно, мои заповеди не являются буквально "гораздо лучше" в каждом случае (все зависит от контекста, естественно), но я утверждаю, что они гораздо лучше, по крайней мере, для некоторых людей. Я полагаю, что сам факт написания книги подразумевает, что писатель каким-то образом чувствует, что его мысли лучше в каком-то отношении. Цитируя Джоан Дидион, это лезвие бритвы американской литературы:
"Во многих отношениях писательство - это акт утверждения "я", навязывания себя другим людям, утверждения "послушай меня, посмотри на это по-моему, измени свое мнение". Это агрессивный, даже враждебный акт. Вы можете сколько угодно маскировать его агрессивность завесой из подчиненных клаузул, оговорок и условных сослагательных наклонений, многоточий и уклонений - всей манерой намекать, а не утверждать, намекать, а не утверждать, - но никуда не деться от того факта, что изложение слов на бумаге - это тактика тайного хулигана, вторжение, навязывание чувств писателя в самое личное пространство читателя".
Я согласна. Дидион не замечает шарады скромного автора. Однако, справедливости ради, следует отметить, что авторы также пытаются дать свободу действий для различий во мнениях читателей или для различий между писателем и читателем. Петерсон, со своей стороны, старается найти правильный баланс между консервативными и творческими/радикальными импульсами в отношении жизни и политики (особенно в его второй книге дополнительных правил). Но когда дело доходит до дела, его собственные склонности явно консервативны. Я тоже стараюсь найти синтез и пути за пределами левых и правых, и мои ранние работы в основном критикуют то, что я воспринимаю как лазейки мейнстрима и академических левых. Но мой личный стиль, как уже было сказано и сделано, скорее радикальный. Я ем корни на завтрак.
Точно так же Петерсон очень старается балансировать между светским и религиозным мировоззрением, между личностью и ее социальным окружением, между ответственной взрослостью и детским восторгом - и я тоже. Но, опять же, даже по ту сторону этих балансирующих действий наши склонности, как правило, противоположны. В итоге я больше склоняюсь к светскому образу жизни.
Таким образом, между нами есть как глубокое сходство, так и большие различия. Если сравнить мои ранние работы и работы Петерсона, то мы говорим поразительно похожие вещи и неоднократно делаем почти противоположные выводы. Я до сих пор не уверен, стоит ли мне этим гордиться или смущаться, или и то, и другое. В общем, можно сказать, что я являюсь сложной смесью друга и врага интеллектуального и духовного проекта Петерсона. Это не похоже на то, как я отношусь к другим мыслителям, которые, по моему мнению, заслуживают выверенной смеси одобрения и несогласия (или осуждения), например, к Карлу Марксу.