Сперва, я думала, что это просто совпадение, ровно до того момента, пока мне не раскрыли глаза одноклассницы, сказавшие, что я издеваюсь над парнишкой. Он из сил вон лезет, лишь бы я обратила на него внимание, подавая поднос в столовой, придерживая мне двери в коридорах и на лестничных клетках, пропуская меня всегда вперёд в очереди в буфет. Я же действительно не понимала с чего вдруг такое внимание к моей персоне.
Уж не знаю когда, где и при каких обстоятельствах он увидел меня впервые, но я ему явно понравилась.
Саша всё видел, но молчал, каждый раз провожая восьмиклассника хмурым взглядом. Однажды, мы с Сашей стояли в холле первого этажа, дожидаясь начала физры, у наших классов был совмещённый урок, и именно здесь нас и подловил Паша, начавший отвешивать комплименты моей внешности, мол, даже спортивная форма не способна сокрыть мою красоту. Я смущённо кивала в ответ на все эти комплименты, не зная как избавиться от внимания к моей персоне. Спас меня прозвеневший звонок на урок. Когда рубашка Паши скрылась за поворотом в другой коридор, а я вздохнула полной грудью, Саша перевел серьёзный взгляд на меня.
- Тебе всё это нравится?
- Что именно?
- Все вот эти обхаживания со всех сторон, преследования на каждом углу, - неопределенно махнув головой в сторону ушедшего парня, спросил Саша. - Он же хвостиком за тобой ходит, а ты вообще ничего не предпринимаешь.
- Нет, мне это не нравится, ну, а что я могу сделать? Отшить его? Так он мне даже в любви не признался. К тому же, пошлю его, так другие подтянутся, - грустно вздохнула я, глазами шаря по холлу - учителя физкультуры всё ещё не было.
- Ты это о тех двоих из параллельного, что тебе вчера глазки строили?
- Они, родные, - кивнула я.
Мне это внимание со стороны было поперёк горла. Только в прошлом году разбила сердце одному несчастному семикласснику, что ходил ко мне на занятия, так в этом году уже трое в очередь встали. Только статуса сердцеедки мне не хватало для счастья.
- И что дальше? Будешь просто молча терпеть?
- Иных вариантов пока нет. Послать их в дальнее плавание сейчас, значит потерять нимб святой, что я так долго выбивала в глазах остальных. Буду дожидаться признания или намёка на него, после этого можно смело отказать и помахать платочком.
- Не поможет ведь, - засунув руки в карманы, Саша прислонился к стенке, лениво наблюдая, как физрук пытается пересчитать собравшихся, чтобы выпустить на стадион. - Отказ - это хорошо, да только многие же решат, что это просто игра в недотрогу.
В нашу сторону махнул учитель, подзывая к остальным. Мы неспешно поплелись к нему. Бежать кросс на стадионе в прохладное октябрьское утро как-то не особо хотелось.
- Повторю ещё раз, пока не поймут, - пожала я плечами, - другого выхода нет.
- Выход есть всегда, - задумчиво изрек Саша себе под нос, но я прекрасно всё расслышала, однако на мой заинтересованный взгляд он молча отвернулся, взъерошив рукой свои непослушные тёмные волосы.
Все эти расшаркивания с Пашей продолжались около месяца. Помимо этого мне действительно оказывали ненавязчивое внимание те двое из нашей параллели.
Я беспомощно улыбалась, стараясь быть вежливой, но молчаливой, чтобы не давать ложной надежды этим троим. Когда я уже совсем не знала, куда деться от нежелательной компании, на выручку приходил лучший друг. Саша хмурой тучей нависал над докучавшими, и те без возражений спешно ретировались.
Однако один день положил конец всей этой канители.
Был морозный февральский день. Белое зимнее солнце на чистом небе нещадно слепило, отражаясь от белого снежного покрова, что плотным слоем окутал землю. Настал обеденный перерыв, после которого нас ожидали ещё три урока. Всем хотелось выть от этой несправедливости - на улице мороз и солнце, прямо как у Пушкина, а мы должны были сидеть на занятиях.
Я и Оксана зомбировали окно, вяло ковыряясь в тарелках с кашей, то и дело обмениваясь многозначительными взглядами и тяжко вздыхая, Саша же был погружён в учебник по физике и, не обращая внимание ни на гвалт столовой, ни на красоты за окном, спешно пытался сделать домашку, про которую благополучно забыл вчера. Из доброты душевной мы предлагали другу дать списать, всё равно у каждого класса она одинаковая, но он категорически отказывался.