Выбрать главу

Они тоже находились под впечатлением последних событий, но только смотрели на них с несколько иной точки зрения. Я невольно подумал, что, сидя в вилле на улице Брассер, мы все же много знали — Фридмен и Бинго, например, были хорошо информированы о боях за Бостонью. Там упорно сражались солдаты Сто первой авиадесантной дивизии и, конечно, не догадывались о намерении высшего командования оставить Бельгию, Эльзас и Саар.

Мимо нас на джипе проехал патруль. Двое патрульных, вооруженные автоматами, соскочили на землю и потребовали предъявить документы.

Возможно, все окончилось бы благополучно, если бы не сильный немецкий акцент Бинго. Оба патрульных немедленно среагировали на это. Они щелкнули затворами автоматов, и нам пришлось поднять руки вверх. Патрульные ловко обыскали нас, стараясь найти спрятанные кинжалы или пистолеты, а затем безо всяких разговоров сунули в джип и повезли в штаб.

Штаб располагался где-то за городом, на автобусной станции. Нас допрашивал лейтенант, по говору — уроженец юга. Он сразу же заявил нам, что его принцип — сначала стрелять, а потом спрашивать — еще никогда не подводил его. По его виду можно было понять, что и на этот раз он не собирается отступать от своего принципа. Наше положение было слишком серьезным.

У патрульных был очень гордый вид: ведь им удалось схватить сразу трех участников операции «Кондор»! Трое в американской форме, с безупречными документами, что было лишним доказательством нашей подозрительности! Фридмена, с нашивками капитана, допрашивали первым. Отвечать на какие бы то ни было вопросы он наотрез отказался и требовал, чтобы лейтенант немедленно позвонил нашему командованию. Однако лейтенант не собирался никуда звонить. Как выяснилось позже, телефон у него был неисправен.

Потом допрашивали Бинго. По-английски он говорил с сильным саксонским акцентом.

— Ваши документы нас нисколько не интересуют, — оборвал его лейтенант. — Их легко достать. Все шесть парней, которых мы только что поставили к стенке, тоже имели безукоризненные документы. А знаете, что у них было не в порядке? Их головы! Ну, например, это! — И лейтенант подозрительно уставился на Бинго. — Что делает сегодня Малыш Эбнер? А?

Малыш Эбнер был центральной фигурой целой серии рассказов в картинках, которые печатались в американской газете «Старз энд страйнс». Ловушка была хорошая, так как даже самый подготовленный диверсант не мог бы знать, что выкинет этот крестьянский парень Эбнер в сегодняшнем номере газеты. Любому солдату на Западном фронте это, конечно, было известно.

Я это тоже знал. Знал это и Фридмен. Однако Бинго был слишком горд, чтобы читать ежедневную чепуху из этого комикса. Он пробормотал что-то о том, что уже три дня не брал в руки газет. Я и Фридмен пытались как-то помочь ему, но лейтенант приказал нам заткнуться. И тут ему в голову пришла великолепная идея — и как это он раньше не додумался! — допрашивать нас по одному.

Четыре дюжих молодца вывели меня и Фридмена на улицу, на декабрьский мороз. До нас доносился рев лейтенанта, и нам от этого было отнюдь не весело.

Через несколько минут двое солдат вывели Бинго. Усмехаясь, он хотел было сообщить нам, о чем его спрашивали, но солдаты не собирались шутить с нами. Следующим к лейтенанту ввели меня.

Лейтенант между тем уже вошел в раж. Для меня он, по-видимому, приготовил нечто более талантливое, чем спрашивать о каком-то комиксе. С мрачным видом он сначала обошел вокруг меня и только потом обрушился с вопросом:

— Что гласит третья строфа из гимна?

Это поистине могло кончиться скверно, так как я не имел об этом ни малейшего представления. Как и всякий солдат, первую строфу гимна я знал. Из второй в моей памяти уцелело всего несколько слов, но третья!

Лейтенант казался неутомимым. Он ловко крутил в руках пистолет, как это обычно делают ковбои в многочисленных кинобоевиках, и никто не мог гарантировать, что в конце концов терпение лейтенанта не лопнет и он не прикажет поставить нас к стенке.

Я осмотрелся. Кругом настороженные физиономии.

— Ну так как там? — не уступал лейтенант.

Я готов был поклясться, что ни один из сидящих передо мной солдат не мог бы прочитать все три строфы, а лейтенант вряд ли назвал бы и первые две.

Лейтенант сдул пыль с пистолета. Я затаил дыхание.

— Третьей строфы я, к сожалению, не знаю, — произнес я и хотел было уже просить, чтобы лейтенант позвонил полковнику Макдугалу, однако сделать этого мне не удалось, так как ситуация резко изменилась. Лейтенант сунул пистолет в кобуру. Солдаты громко рассмеялись.