Ответ Шонесси был коротким и выразительным: «Пошли вы к черту».
Значит, сегодня вечером не будет никакого Дитмара. Майор Годфрей подмигнул мне, спрашивая, есть ли что-нибудь взамен этого материала.
Материал у меня был. Мы сделали небольшую передачу об американском певце Поле Робсоне. В заключение Робсон исполнил несколько песенок на немецком языке, в том числе «Болотные солдаты».
В тот вечер Тони заявил, что не узнает меня. Сегодня, по его словам, я был просто скотиной…
На днях произошло нечто странное. На короткое время из Германии приехал Дитер Хейн. Он переводил на допросе показания одного полковника из Пятнадцатой мотопехотной дивизии. Полковник утверждал, что начиная с середины апреля командование немецких войск имело у себя напечатанный план будущих зон оккупации Германии союзниками. Тони утверждал, что этот план попал в руки к немцам не без умысла. По его словам, немцам дали понять, что в западных районах они могут считать себя в безопасности.
Трудно сказать, насколько все это соответствовало действительности, однако вопрос о сдаче в плен окруженных немецких дивизий уже стоял на повестке дня.
А вот почему мы разрушаем заводы Шкода теперь, а не раньше? Но ведь и Эйзенхауэр неоднократно повторял, что все немецкие генералы — военные преступники, однако генерал Дитмар, попав в плен к американцам, спит себе спокойно в отеле.
Дитер Хейн рассказал нам и еще один интересный факт. В Альтфельде, недалеко от Айзенаха, его приставили переводчиком к одному высокопоставленному американскому боссу. Это был Лоуренс из Голливуда. До войны Лоуренс владел конным заводом в Нормандии. Нацисты разворовали его породистых рысаков, и теперь в поисках своих лошадок Лоуренс продвигался по всему фронту вслед за наступавшими американскими войсками (одним из первых он вошел и в Париж). Командование предоставило в его распоряжение машину и переводчика, чтобы допрашивать немцев.
В Альтфельде, где находился крупный конный завод, состоялась оригинальная встреча. Из американской военной машины в сопровождении американского офицера вышел элегантно одетый немец в гражданском — банкир и владелец «Опенхейма» из Франкфурта. Нацист фон Опенхейм тоже разыскивал своих лошадок с помощью американских офицеров. И все это происходило в дни жестоких боев, когда солдаты Красной армии проливали кровь за каждую пядь земли.
Тони был прав. Я действительно ничего не понимал…
Части Красной армии уже ворвались во внутренние районы Берлина. Скоро конец войне!
Я радовался. Прага, казалось, уже спасена!
В этой войне у каждого была своя цель. Американский босс и нацистский барон разыскивали своих лошадей. Американский генерал Дрейнер вместе со своими помощниками рылся в бумагах в здании «ИГ» во Франкфурте. А в это время Кантария и Егоров водружали Знамя Победы над рейхстагом!
Американский же солдат Петр Градец из Праги будет считать войну законченной, если увидит свой родной город в целости и сохранности…
5 мая в час дня меня вызвали в студию. Радио Праги просило о помощи! Часть передачи записали на пленку: «…правительственные войска! Все скорее к зданию радио! Эсэсовцы хотят нас всех убить! Скорее!…»
Голос диктора был взволнован. Конец фразы неразборчив. Наконец удалось поймать волну: пражское радио просило союзников о помощи!
В Праге вспыхнуло восстание.
Я знал, что на севере советские войска находились у Дрездена, а на востоке — у Остравы, возможно, даже в Брюнне, то есть в двухстах километрах от Праги, отделенные от нее к тому же горами. Третья же армия Паттона уже была в Богемии и, наверное, овладела Клатови, то есть находилась в среднем в ста двадцати километрах от Праги. Немецкие войска охотно сдавались американцам в плен, так что ни о каких боях не могло быть и речи.
Население Праги решило взять свою судьбу в собственные руки. Это уже были не выдумки «1212». Восстание было налицо. Рабочие Праги строили на улицах баррикады и вооружались.
«Чехословацкий народ взял свою судьбу в собственные руки…» — так я и начал в тот вечер свои комментарии для солдат вермахта.
В девять часов я попытался связаться с Шонесси. Он должен отпустить меня отсюда! Ведь не раз обещал. В ответ я получил краткую телеграмму: «Градецу и Брейеру продолжать работу, пока существует вермахт».