любая моя реакция кажется: а) неадекватной б) неискренней, мне несвойственной.
Мой отец – рыба, которая жрет своих детей. Я – контрабандная икра, которая спрятана
в водах Тихого океана, которая вырастает в морское чудовище, в новую кисту города
Владивостока, которая схватит однажды свою диктофонную подругу Аню и утащит вниз
под воду, заплести ей в волосы водоросли. Я начинаю фанатеть от ее записей. У меня
появилась мысль переписать от руки все ее сеансы и издать книгу. Это будет роман,
написанный в жанре «потока сознания». Не ново, но мне бы доставил удовольствие сам
процесс перевода голоса на бумагу, я бы нажимал на паузу так неожиданно, чтобы
тормозить Анины несостыковки некоторых одновременных согласных, между которыми
гуляет ветер и сквозняк, на которые тратится драгоценное дыхание, как например, когда
она вставляет слова на немецком. Не сказать, что как-то сильно коверкает слова, но,
сравнивая с прилежной ученицей Мариной, старательно выговаривающей еще в
начальной школе «ауф видерзейн», Аня глушила окончания напрочь, расшатывала литые
слоги, с беспрерывно грассирующим «р», она вдыхала в выражение столько воздуха, что
то разваливалось до «ахфидэрхзэхэ…». «Н» подразумевалась уже при закрытом рте. У нее
были интонации, характерные при асфиксии. Если бы мог выразиться точнее… Смог бы я
передать это текстом? Смог бы текст передать ее и меня в трехмерном измерении? Боюсь,
что нет.
17 В этом месте Аякс обыгрывает название романа австрийской писательницы Ильзы Айхенгер «Самая
великая надежда» («Die grössere Hoffnung»), в котором повествуется о повседневной жизни ребенка в
оккупированной фашистами стране.
Поэтому многоголосые мои записи разваливаются на клочки по закоулочкам, на мои
дневники, на чужие гипнотические откровения, на мои письма и на письма не мне.
Погибшие герои. Сборник их писем. Погибшие герои не говорят, Аякс. Ты похож на них,
только заметки твои поприземленнее будут. Мы смотрим на подвиги погибших героев с
огромного расстояния в несколько световых лет. А я почему-то остаюсь. И продолжаю эти
рисунки, эту безумную графику, эти черные птицы на телеграфных проводах, эти жирные
точки-ноты на тонких линейках, эти буквы, эти слова, эти сентенции. Я не расстрелян, не
измучен, не умираю, но и не сдаюсь (просто вид сладких облаков разрывает мое сердце, а
в остальном все в порядке), я просто продолжаю – непонятно зачем, с какой целью и где
конечный пункт, о, я мечтал бы стать погибшим героем.
Как я любил героев с перерезанным горлом, отвергнутых и промокших под дождем
(гром и молния, и побольше всего театрального), так и восхищался теми, кто говорил под
запись свои последние слова числа этак восьмого мая одного всем известного года…
Погибшие герои говорят громче и дольше живых, да и сами по себе монологи их, выкрики
и всхлипы по природе своей созидательны, обращены в будущее. И вот я вновь плачу в
облака, да сызнова кроваво я блюю в немом своем восхищении. Погибшие герои отдавали
себя на растерзание во имя дня завтрашнего. Это не рыба, что ест своих детей. Вчера я
поехал на пляж на маяке и долго там купался. Только что прикончил очередную порцию
красноикорных бутербродов. Мне вернули джинсы из прачечной и я купил футболку
«Мицубиси». Вот оно, житие Аякса. Какие могут быть сложности. Деньги – их осталось
более чем достаточно. Нет, машина просто отличная, зря волнуетесь. И с погодой повезло.
Вот бы встретиться с Аней. И отдать ей диктофон. Я выйду на улицу, и ослеплюсь
светом, его в два раза больше, ведь он еще и от воды отражается. Закурю сигарету, сделаю
пару шагов, посмотрю вперед – там океан. На океане заканчивается Транссиб, на океане
заканчиваются и мои рассуждения-размышления. По крайней мере, сегодня. Вот даже
сейчас. Поднял глаза выше блокнота – а там океан.
Глава 10.
«К» – Китай
«Вот мы и опять у границ России. Станция Пограничная – большая и нарядная, с
террасами, словно увеселительное заведение. Сначала мы еще проехали конец по
высотам пограничного кряжа Ляо-ю-лина, но скоро переправились через границу.
Небесная империя осталась позади, и мы стали медленно спускаться к равнине при
реке Суй-фун, впадающий в Амурский залив, часть залива Петра Великого. Места
вокруг пошли с виду более плодородные, но наступил мрак, и мало что можно было
разглядеть, кроме огней в тех местах, где жгли траву.»
(Ф.Нансен «В страну будущего»)
«Суйфэньхэ́ (кит. 绥芬河市, пиньинь SuifēhéShì — городской уезд в городском округе
Муданьцзян на юго-востоке провинции Хэйлунцзян (КНР). Город получил своё
название по реке Суйфэнь (Раздольная), которая протекает по городу.
Суйфэньхэ располагается в нескольких километрах от российско-китайской границы.
В настоящее время город получил импульс к развитию, связанный с большим объёмом
приграничной торговли между Китаем и Приморским краем Российской Федерации.
Город является важным транспортным узлом. В городе существует авто и
железнодорожный вокзал. Из города на автобусе можно добраться до Харбина,
Владивостока
и
Уссурийска,
Хабаровска,
Бикина,
Комсомольска-на-Амуре,
Лесозаводска (через города Мишань, Дунин). Железнодорожный транспорт связывает
Суйфэньхэ с крупными городами северо-востока Китая, а также Приморского края.»
(источник: ru.wikipedia.org)
Забрался еще дальше, за самую российскую границу, за вспаханную полосу, таможню
и живую очередь торговцев-челночников, снующих туда-сюда, перепрыгивающих через
реку Суйфун, в Поднебесную Империю и обратно, в нашу достославную patria, где они
продают китайские товары. Все в мире произведено здесь, всё, что окружает нас,
помечено натершим глаза и ставшим почти родным клеймом «made in China».
Ранним утром я добрался до поселка Пограничный, затем сел на поезд и уже через
полчаса был в Китае. Городом под замысловатым названием Суйфэньхэ жителей
Приморья (да и Дальнего Востока в целом) не удивишь - они приезжают в «Суньку»
просто на выходные, чтобы поесть местной кухни и пройтись по магазинам. Да, уж чего-
чего, а магазинов тут навалом. В торговых центрах, занимающих, на первый взгляд,
большую часть площади города, можно хоть самого чёрта купить. Поток русских
туристов, приехавших сюда в так называемые шоп-туры вполне может конкурировать с
плотностью китайского населения на планете хотя бы в чисто визуальном соотношении. В
городе есть даже русская церковь – настолько важна для китайской экономики дружба
наших народов.
Я продолжаю бежать от своего отца. От дома своего отца. Я пролетел десять тысяч
километров на восток, чтобы мой отец не смог меня догнать, но это не более чем игра