воображение! Я тащусь по Иисусу. Он был таким великодушным, жертвенным и
суперзнаменитым. Всё, чем я восхищаюсь, в одном флаконе. Он повелевает ангелами и
другими крылатыми созданиями. Журавли-журавушки. Бабочки. Огромные гражданские
и военные самолеты. Стюардессы и пилоты – вот истинные монахи ордена Христа. Про
космонавтов я вообще молчу. Иисус благословил Юрия Гагарина. А так как Джизус – сын
божий, то различие совсем явно. Люди не умеют летать. Только дети во сне. Кстати,
мне недавно снилось, что я лечу, что это значит, доктор? Неужто до сих пор расту, ха-
ха? О черт, о да, так и есть.
Второе: земля. Ее хранитель – Дерсу Узала. Вы что, Арсеньева не читали? А кино
хоть смотрели? Да, Акира Куросава режиссер… Так вот! Дерсу – воплощение самого
духа тайги. Лес, соболи, женьшень… Он маленького роста, гольд. Помните гномов,
добывающих драгоценные камни и золото? Вот и я о том же. Гномы – подчиненные
мистера Узала. Владимир Арсеньев, «капитан» - тоже верховный жрец самой стихии.
Вы считаете его романы очерками путешественника? Как вы все недальновидны! Да это
же летопись таежной жизни.
Вода. Тут я неоригинальна. Пусть будет Посейдон. Ну люблю я греков, ничего не
поделаешь. У Посейдона в услужении чудища-кальмары, гигантских размеров, могут
потопить любой корабль… Так как моря по планете до черта, он назначает некоторых
18 В. Арсеньев. По Уссурийскому краю.
приближенных эдакими начальниками отделов. Вот, мой брат – администратор
Японского моря. Там он живет и работает, под морем. Брату повезло, мы к тому же
часто видимся, но по разную сторону волн…
А кто управляет огнем? Ну… Тут я слегка смущаюсь. Мне всегда казалось, что это
Мира. Ружья, патроны, все дела… Миру легко встретить на выжженных солнцем полях,
на расплавленном асфальте проселочных шоссе, на пылающей летним жаром и пылью
грунтовой дороге. Мира невероятно добрая, но если вы – злой человек, тогда все
закончится плохо. И у нее нет подчиненных. О да, черт возьми… Она часто выносит мне
мозг, но я все равно люблю Миру».
Получается, что я сегодня гостил в лесных шатрах, благословенных Дерсу Узала,
телеграфным богом-хранителем стихии земли. Однажды его повстречал в тайге Владимир
Клавдиевич во время своего похода, и они стали добрыми друзьями. Акира Куросава снял
фильм, посвященный дружбе этнографа-путешественника и маленького гольда-охотника,
фильм срубил «Оскар». Снимали неподалеку от Арсеньева.
Арсеньев – город-тезка исследователя. На тамошней высокой сопке стоит памятник
Владимиру Клавдиевичу – каменный, он держит в руке свои заметки и с гордостью
взирает с высоты на раскинувшийся в долине город. Рядом с этим памятником красуется и
другой, куда более экспрессивный – из гранитной глыбы четкими редкими линиями
вырезан лик Дерсу, природного человека, безошибочно определявшего погоду на завтра
по приметам и знавшего повадки всего живущего поблизости зверья.
Будучи душой таёжной до мозга костей, Узала обладал сугубо практичным взглядом на
вещи. Услышав «Сказку о рыбаке и рыбке», гольд расстроился: «Шибко жалко старика.
Его был смирный люди. Сколько раз к морю ходи, рыбу кричи, наверно, совсем стоптал
свои унты»19. Сам Владимир Арсеньев, уроженец Санкт-Петербурга, бредивший Дальним
Востоком, был нраву куда более романтического. Отсканированные и найденные мной во
всемирной паутине его записи как нельзя лучше демонстрировали это: «Ты мой учитель,
мой утешитель и друг – ты мой храм и моя родина – шумящий, шелестящий и тихий лес!»
Закончилось все грустно: Владимир Клавдиевич перевез постепенно терявшего зрение
Дерсу к себе в город, к своей семье в Хабаровск (туда Арсеньева перевели после
Владивостока), однако, «телеграфный хранитель стихии земли» не смог приспособиться к
городскому ритму и, в конце концов, попросил «капитана» отпустить его в сопки. Спустя
пару недель после ухода Дерсу пришла весть о том, что он найден убитым неподалеку от
станции Корфовская, что с южной стороны хребта Хехцир. Грабители не нашли у гольда
денег и забрали винтовку, убив Дерсу.
А вот что написал в своем завещании Арсеньев: «Просьба! Убедительно и горячо
прошу похоронить меня не на кладбище, а в лесу и сделать следующую надмогильную
надпись: «Я шел по стопам исследователей в Приамурском крае. Они все давно уже
находятся по ту сторону смерти. Пришел и мой черед. Путник! Остановись, присядь здесь
и отдохни. Не бойся меня. Я так же уставал, как и ты. Теперь для меня наступил вечный и
абсолютный покой» В.Арсеньев.»
Последняя воля писателя-исследователя не была выполнена. Сначала он был
похоронен на старом Эгершельдском кладбище, неподалеку от его дома, а затем прах
перенесли на Морское кладбище во Владивостоке.
19 В.Арсеньев. Дерсу Узала.
Глава 12.
«М» - Маньчжур
«В марте 1860 года в связи с изменившейся обстановкой Н.Н. Муравьев-Амурский
дополнительно предписывал П.В. Казакевичу, что «занятие с моря пункта в заливе
Анива должно быть отложено до благоприятнейшего времени». Чтобы не
задерживать исполнение вышестоящего ответственного поручения, Казакевич
решил направлять корабли на выполнение заданий по мере их готовности. Первым
среди них оказался транспорт «Маньчжур». Командиром его, как уже упоминалось,
был капитан-лейтенант Алексей Карлович Шефнер.
Этот военный транспорт был построен в США, в Бостоне. Корабль
трехмачтовый, машина скоростью 370 л.с.; он был оснащен 14-весельным баркасом,
12-весельным вельботом, 6-весельной гичкой и 4-весельным спасательным ботом.
Транспорт имел современное по тем временам оборудование, офицеры – самые
последние карты и навигационные пособия для плавания в Японском море.»
(А.Алексеев «Якоря помалу травить!... Так начинался Владивосток»)
Новичкам везет. Я был первопроходцем на ржавых списанных кораблях. Их прячут
подальше от функционирующих судов – дабы избежать деморализации. Тем, молодым,
долгие мили и узлы. А ржавые сушатся в бухте престарелых. Никому не нужные. Я
утешал их как мог. Был капитаном мертвых посудин. Сидел в капитанской рубке и читал
Гомера. «Илиаду», как обычно. Там – то же самое. Только корабли живые, на всех парусах
вперед.
В них не было тесноты. Просторная палуба, чугунные якоря. Я с детства страдал
контролируемой клаустрофобией. Терпеть не мог стоять в очередях – это послевкусие
годов, проведенных в интернате. И на дух не переносил тесные салоны автомобилей.
Мамочка уехала за границу, когда я был совсем маленьким. Отец после этого