— Извините.
— Не имеет значения, — ответила женщина, и апатично добавила:
— Я раздавлю эту тварь.
— Нет.
— Понимаю. Не обращайте внимания, — и с ноткой истерики в голосе воскликнула: — Если б вы могли знать, какое дерьмо у него в голове!
— Да. В отличие от Вас насчет дерьма в головах я могу только догадываться. И в этом отношении мне, конечно, проще. Кстати, насчет дерьма, — он смутился, — Вы уж извините меня, если…
— Ничего страшного, — усмехнулась женщина. — Все познается в сравнении, — и, резко поднявшись, пошла к дверям.
А командор быстро заговорил, стараясь перекрыть поток собственных разноречивых мыслей:
— У нас будет время раздавить полковника! Бог даст, будет! Сережка… мы с его отцом сколько лет… Но сейчас нельзя поддаваться чувствам — это крах. Сейчас — уравнение, и только оно. Вы еще не готовы действовать дальше!..
«Удачи тебе, Юдифь, в стане Олоферна».
Написано в тридцатиградусную жару под сантановский «Smooth».