Рассказ
Вы не знаете Маринки Беляевой? Ну ладно, я расскажу вам о ней. Начну с того, кто она такая. Она учится в сорок восьмой школе, в четвертом «а». Но не это, конечно, самое главное. В четвертом «а» девятнадцать девочек — не о всех же рассказывать?
Маринка хорошо учится. Это очень важно, но и не это самое главное.
А как она бегает на коньках, если бы вы знали! Ох, сколько мальчишек провожает ее домой после соревнований! Двое идут рядом с ней, авторитетно рассуждают на спортивные темы, а остальные бредут сзади и от зависти ставят друг другу подножки.
Но и это не самое главное.
«Что же самое главное?» — спросите вы.
Отвечаю: секрет.
Я говорю шепотом потому, что мне стыдно. Но я расскажу все от начала до конца.
Слушайте.
Петя Иванов пригласил Маринку Беляеву на футбол. Неделю деньги на билеты копил! Можно сказать, голодом человек жил, но в буфет даже не заглядывал.
Вот идут они с Маринкой по улице. Вдруг из подворотни ка-а-ак выскочит… Да вы не бойтесь, это был не лев, не тигр и даже не собака. Из подворотни выскочил самый обыкновенный кот или кошка с черной облезлой шерстью.
— Ко… ко… ко… — стала заикаться Маринка.
— Что-то-то-то? — испугался Петя Иванов.
— Ко-о-ошка, черная ко-о-ошка, — с трудом выговорила Маринка. — Несчастье со мной будет! Примета!
— Сама ты примета! — рассердился Петя. — Пошли!
— Не пойду, не пойду, не пойду! — твердила Маринка.
И не пошла.
Еще был случай. Купили мы ей на день рождения двести граммов конфет под названием «Ласточка».
Маринка высыпала конфеты на стол, сосчитала и ойкнула.
— Тринадцать штук, — прошептала она, — чертова дюжина. Если я возьму их, мне не повезет. Примета.
Тогда Федор Чайников сказал:
— Я бы тебя дурой обозвал, да нельзя. Особенно на дне рождения. Ребята, глотай конфеты! Тринадцатую я сам лично проглочу!
Короче говоря, наша Маринка верила в черных кошек и в цифру 13.
Вам смешно, а нам грустно.
То ли ее бабушка научила, то ли еще кто, узнать не удалось.
Мы призадумались: что делать?
Петя Иванов сказал:
— Надо ее перевоспитать.
— Правильно, — одобрил Федор Чайников. — Надо проявить… эту… как ее?.. И-ни-ци-а-ти-ву.
Мы примерно знали, что такое инициатива, но вот как проявлять ее, понятия не имели.
А тут начались соревнования на первенство школы.
— Только бы черная кошка мне завтра дорогу не перебежала! — воскликнула Маринка. — И тринадцатый номер не попался бы!
Петя Иванов собрал нас под лестницей около раздевалки и сказал:
— Мы не позволим ей быть чемпионкой, раз она кошек боится!
— А честь класса? — спросил я. — А честь…
— Какая может быть честь, если пионерка в кошек верит?! — возмущенно оборвал Федор Чайников.
— Есть план, — сказал Петя Иванов. — Или мы ее перевоспитаем, или пусть над ней все смеются. На каток она ходит по Ирбитской улице. Я беру нашего черного кота Пижона и выпускаю его прямо перед носом Маринки Беляевой! Ура!
— Ура! — закричали мы с Федором Чайниковым, еще не понимая, в чем дело.
— Тише, — строго проговорил Петя Иванов. — А если она пойдет по Речной улице?
Мы молчали.
— Я выпущу соседскую кошку, — радостно ответил Федор Чайников, — она почти черная.
Мы подсчитали улицы, по которым Маринка могла пойти на каток, и тяжело вздохнули.
Оказалось, что на всякий случай требуется ни много ни мало, а ровно тринадцать черных кошек.
Где их взять?
— Если хотите проявить инициативу и перевоспитать человека, вы достанете хоть сто тринадцать черных кошек, — сказал Петя Иванов.
В тот вечер спать мы легли поздно. И даже во сне я ловил котов, кошек и котят.
Утром я засунул под пальто Мурку и спрятался в подъезде. Мурка царапалась, хрипло шипела, но я терпел. Ради инициативы и перевоспитания я готов был на любые муки.
Вначале все шло замечательно.
Вот идет Маринка по улице. В одном из домов сидит в подъезде Федор Чайников.
Только Маринка поравнялась с подъездом — кот у нее под носом, хвост трубой!
Маринка назад, на Парниковую улицу.
А там тоже все рассчитано, там ее ждет Петя Иванов.
Снова дорогу перебегает черная кошка. Маринка — назад!
А за углом со здоровенным котищем в руках стоит Витя Перышкин. Котище Маринку чуть с ног не сбил! Она — назад!
Двенадцать черных котов и кошек перебежали ей дорогу. Тринадцатую кошку, вернее, котенка, должен был выпустить Слава Романюк.
Но его закрыли в квартире. План срывался!
Мы озирались по сторонам, не зная, что делать.