Ничего-ничего, позвонил двоюродный брат Ариф и сказал, что в воскресенье планируется поездка на охоту. Пойдет на охоту, немного развеется…
«С возрастом всё, что мы любим в этой жизни, постепенно нас покидает. Вдруг видим, очнувшись, – ни кола ни двора. Придет время, эта любовь тоже исчезнет».
Заграничный одеколон, купленный Гюльнар, он отложил в сторону. «Да, да, исчезнет, вот и все дела. В таком случае, во имя чего мы будем жить? Наверно, будем утешаться тем, что уже всё на исходе, мы в этом мире лишь гости».
Он уже вызубрил слова «Versace. Homme. Eau de Toilette», которые читал неоднократно, и даже мелкий текст о содержании одеколона…Взял свой подарок и, потирая колено, прошел на кухню, к Зейнаб, которая кормила Эльчина. Некоторое время назад Зейнаб не дала ему как следует отругать Эльчина: «Ты как ребенок, собирающий игрушки, копишь эти пыльные, все в микробах тетради… Для чего, для кого? Не пойму…»
Ограничился на сей раз тем, что грозно взглянул на сына, а тот улыбнулся. Затем слегка приобнял жену за плечи:
– Ради Бога, хоть сегодня не дуйся. Это мне купила Гюльнар, – показал он ей свой подарок.
Зейнаб оттолкнула его:
– Одну ты уже осчастливил, осталась другая.
Нельзя разве было прожить тихо-спокойно несколько этих праздничных дней? Не может же всю жизнь человек провести в напряжении и беспокойстве.
Ему так захотелось смягчить жену.
– Налей мне чаю… В воскресенье еду на охоту с Арифом. Он сам позвонил и позвал… Принесу тебе куропатку.
– Мне тоже, – сказал Эльчин, но, увидев грозный взгляд отца, снова улыбнулся.
– Только этого не хватало! – повысила голос Зейнаб, наливая в большую кружку кипяток из чайника. – В воскресенье исполняется два года сыну Ирады.
Проклятье! Она всегда находила какую-нибудь причину, чтобы нарушить его планы.
– Но ведь она не пришла на день рождения Эльчина…
– Мы с Ирадой как сестры. Она не пришла потому, что их здесь не было… Ты на себя посмотри. Все, кому ты нужен по делу, становятся с тобой друзьями, братьями. А потом – грош тебе цена.
Он совсем съежился. Встал и ушел в свою комнату. Чай остался остывать на столе.
Смотрел на тетради, а мысли витали где-то далеко. Взял телефон.
– Алло, это я, Эйюб. Знаешь… Прийти к вам? Нет, у нас тоже весело. Позвонил сказать, что на охоту съездить не смогу… Как это – какая еще охота? Ты ведь сам недавно приглашал… Ладно, ладно…
Положил трубку. Ох, как же болело колено! Нагнулся и собрал с пола высохшие листы. Было нетрудно написать новые слова поверх стертых. Потому что он помнил каждое слово чуть ли не наизусть.
«Сегодня Гюльнар обручили с Самедом, учащимся на два курса старше, – сыном какого-то помощника прокурора. А я любил ее ровно три года. Три года тосковал по ней, не знал покоя. Почему же побоялся раскрыть свое сердце, признаться?…»
…Вот тебе и Новый год.
Зейнаб уложила Эльчина спать и, кажется, легла и сама, было тихо…
Музыка, топот, смех, доносящиеся из соседних квартир, порой отзывались звоном в приборах, собранных в их серванте.
От горечи стояли слезы в глазах. Закурил сигарету. Впервые курил дома.
«…Моя жизнь прошла в общежитиях, тесных каморках, снятых в аренду. Я так тосковал, так тосковал по квартире, на двери которой было бы мое имя…Но, к сожалению, порой и квартиры не приносят человеку счастья. Четыре стены и потолок служат лишь для того, чтобы скрыть от соседей то, как ты несчастлив…»
…О Боже, что написано в тех листах, что остались в луже? Что там написано?…Пробило одиннадцать часов, и стрелки двинулись дальше. Он не стал бы покидать свое любимое занятие, но телефонный звонок заставил его дрогнуть. Нажал на кнопку и услышал пьяный голос Имрана:
– Чем занят, дорогой?
– Да так, ничего…
– Что ты там бубнишь?
– Говорю, что собираюсь спать…
– Ну и ну, разве в праздник спят? Я позвонил потребовать с тебя магарыч.
– Почему?
– Приходи к нам – увидишь. У нас шикарное застолье.
– Поздно ведь… В это время…
– Вовсе не поздно. Мы приготовили тебе сюрприз…
– Что за сюрприз?
– Она тоже у нас…
– Кто?
– Не прикидывайся незнайкой. Разве мы слепые? Не видим ваши отношения? Я о Гюльнар. Давай быстро, ждем…
Он чуть ли не бежал по безлюдной улице. Его сопровождала огромная луна.
Ну и дела, Зейнаб проснется утром и увидит, что его нет. Вот будет скандал! Надо придумать приличную отговорку. А с какой стати Самед отпустил Гюльнар? Наверно, отправил с ней одного из детей. Он всегда так поступает, когда собирается компания. Но ведь компании всегда собираются днем, до вечера. А сейчас так поздно. Надо еще и Новый год встретить… Во всяком случае, интересно, как Гюльнар уговорила Самеда…