Я держался за самую прекрасную грудь, какую я только видел в своей жизни. И, по всей видимости, давно.
— Я не лапаю, а прикрываю, — в горле совсем пересохло, голос хрипел как у больного ангиной.
В карих глазах, что сейчас на меня смотрели со странным выражением, разгорался огонь, и я, как ошпаренный дернулся в сторону от девушки. Я помню с прошлого раза чем это закончилось. Запутавшись в одеяле, я всё-таки смог вскочить и понял, что такой же нагой, как и друг. Или уже не друг, а возлюбленный? Тьфу гадость какая... Нет, нет и еще раз нет. Но взгляд сам собой метнулся к достоинству друга и сравнил со своим.
Бальзам на душу, у меня, конечно, не такой идеальный и более смуглый с темной головкой, но вот размером не уступает. Могу гордиться. Плечи сами собой расправились.
— Где мы опять и почему вы голые, — спросил Михей, низким голосом с хрипотцой, так, что мурашки табуном пробежались по спине.
— Где не скажу, но вот на кого у вас мальчики стояк, хотелось бы знать, — тоже немного хриплым со сна голосом проговорила Марша, натягивая одеяло по самую макушку, но я успел увидеть, как ее щеки становятся цвета жжённого сахара. Девушка явно была смущена. А в голове уже скакали образы её идеальной груди, цвета леденца на палочке, так любимым мной в детстве.
Михей будто только сейчас увидел, что нависал над нами абсолютно нагой и в боевом состоянии. Схватив первое, что попалось под руку, а это было одеяло, он закутался в него. А я с упоением наблюдал как его уши принимали ярко красный оттенок. А потом последовал его примеру и обмотал одеяло вокруг бедер, осматриваясь.
Проснулись мы на небольшой поляне в лесу. Ни реки, ни наших вещей, развешанных на кустах вдоль берега, видно не было. Но настроения это совершенно не портило.
— Так, перефразирую вопрос, — закашлялся парень и неловко прочистив горло продолжил, — Где мы и почему в этот раз мы полностью голые? — я только пожал плечами, что тут скажешь.
Какое-то время нам понадобилось на обход полянки. Михей обнаружил наши вещи и рюкзаки недалеко в кустах. И мы все выдохнули с облегчением и, разобрав шмотки, разошлись в разные стороны, чтобы одеться. В голове крутилась одна и та же мысль: "С каких пор мне нравятся парни?". И ответ я не находил, так как парни мне не нравятся. Тогда, что это было? Я ведь четко помню свое восхищение и желание слизнуть эту искорку страсти.
— Думаю нам стоит все обсудить, — высказался хмурый Михей, кидая на нас странные взгляды.
— Думаешь мы можем что-то изменить, если обсудим? — с иронией ответила девушка, заплетая волосы в косу.
— Думаю надо поесть и двигаться отсюда. Мы тут третий день, а толком ничего и не видели, — отозвался я. Есть хотелось зверски. А еще отвлечься и не обсуждать утро.
— Вот я про это и говорю. Куда двигаться? Мы можем сидеть на одном месте, а утром будем просыпаться на другом. И неизвестно, что с нас или у нас пропадет в следующий раз.
— О чем ты, — не понял я, сооружая бутерброды из сыра и вяленого мяса.
— Ну смотри, ты в первый день теряешь сознание, да не гляди так. Я помню, кто-то в мозгах покопался у тебя и чуть не спек их тебе. Мы на утро проснулись в исподнем, хотя тебя мы не раздевали точно. Да и я только куртку скинул. Да точно тебе говорю, положили тебя поверх одеяла и все. Вчера же, мы тоже легли все одетые, — Миха посмотрел на нас по очереди, и мы с девушкой только кивнули, — А проснулись мы — нагие. Так вот вопрос: что пропадет с нас по утру завтра?
— Вот завтра и узнаем, а сидеть на месте глупо. Вдруг мы сейчас из лесочка выйдем, а там город с домиками и библиотекой? Вот то то же, — жуя прошамкала Марша и так она была прекрасна в этот момент, что мысли о Михе и моей странной на него реакции вылетели из головы.
Еще немного поспорив и позавтракав в сухомятку, решили идти дальше. Сидеть на одном месте скучно. Но для меня еще был очень важен спор, а точнее выиграть его. Ребятам он побоку, всё-таки дочь повелителя и Светлый наблюдатель не задержатся в моем мире. А вот мне придется жить опозоренным, а терпеть насмешки я не хотел.
Так и порешили: мы отправились по лесной тропинке. Листва на деревьях шумела от легкого ветерка, под ногами стелилась ровная тропинка, усыпанная прелыми листьями. Тишина и красота вокруг. И я вдруг замечтался, а почему Марша должна возвращаться? Жених? Да, я помню, как она ругалась с отцом во время призыва, теперь тот скандал стал понятен. Значит его можно подвинуть. И так все красиво в мечтах было: Марша в меня влюбляется, а вот про идеального Миху я, почему-то, совсем забыл. Мы возвращаемся не с одной книгой, а целой библиотекой утраченных знаний. Как мы будем переть ее на своем горбу, тоже как-то не подумал.