ее пальцами, а она двигала бедрами навстречу его руке.
― Смотрите-ка, она жаждет большего, я бы что угодно отдал, чтобы еще раз
трахнуть ее киску членом.
― Я трахну ее, ― сказал итальянец с мощной эрекцией, которая была похожа на
непристойный жезл, раскачивающийся между его ног.
Киска Дары стала еще более мокрой, а она сама застонала. Это будут такие
великолепные ощущения. Она была готова, наполнена спермой и жаждала еще одного
соития. Дара приподняла бедра, а Жан-Пьер удивил ее тем, что подлез под нее.
― Воспользуйся спермой, чтобы я мог членом трахнуть ее попку, разгоряченную
после игрушки.
Дара ахнула, когда итальянец погрузил три пальца в ее мокрую киску и оставшейся
на них спермой намазал огромный пенис Жан-Пьера, головка которого уже была
направлена в ее попку.
Итальянец не стал ждать и сразу же начал трахать Дару. Жан-Пьер воспользовался
движениями итальянца и вставил головку своего члена в попку Дары. Когда итальянец
вонзался в ее киску по самое основание члена, то от этого движения член Жан-Пьера еще
глубже погружался в попку Дары. Оба члена наполняли ее до максимального предела,
своими телами они вжимались в нее, ноги девушки были расставлены в стороны, а их
члены словно пригвоздили ее к месту.
Когда Джорджио поднес кончик своего члена к ее рту, Дара приоткрыла губы и
вобрала его в рот.
Они трахали все три ее отверстия, она расставила ноги как можно шире, упершись
каблуками в ковролин на полу лифта, чтобы удержать равновесие.
Дара почувствовала, как начинает возникать то восхитительное ощущение между
ног, от которого сжимаются мышцы живота. Девушка пыталась ртом втянуть воздух в то
время как член Джорджио трахал ее рот, и все четверо замерли, когда сперма троих
мужчин наполнила все отверстия Дары. В ответ тело Дары резко дернулось ― мышцы ее
киски и попки обхватили плотнее все еще находившиеся внутри нее члены, и теплая
сперма потекла по ее горлу к желудку.
Член Джорджио выпал из ее рта, а он сам шлепнулся на задницу рядом с Дарой и
ущипнул ее за розовый и набухший сосок. Они были как тугие неприкрытые пики, обдуваемые воздухом в лифте.
Итальянец скатился с нее и член Жан-Пьера тоже покинул свое убежище. Дара
лежала на полу лифта и смотрела на свое отражение в зеркале на потолке. Блузы на ней не
было, лифчик болтался на талии, грудь была налита и выпячивалась вперед, соски торчали
как пики, обращая на себя мужское внимание. Ее киска была наполнена таким
количеством спермы, что из-за мужских соков белого цвета девушка даже не могла
рассмотреть темно-рыжие волосики на лобке или складочки.
Жан-Пьер помог ей сесть и спиной прижал к своей груди, но ее ноги все еще
оставались разведенными в стороны.
Именно итальянец сказал:
― Позволь облизать твою киску, Дара.
Обхватив ее зад обеими руками и упершись локтями в пол, он склонил лицо к ее
мокрой сердцевинке, слизывая остатки спермы других мужчин. Ее киска в ответ на эти
ласки ― прикосновения языка к клитору ― опять запульсировала. Он ввел один палец в ее
лоно, а языком ласкал складочки, и она вскрикнула от блаженства, ее ноги задрожали
благодаря его таланту, который он продемонстрировал в полной мере.
― Никогда не видел, чтобы вагина была такой довольной после перетраха, ―
заметил Джимми, наблюдая, как Дара, словно шлюха, расставила ноги шире ради всего,
что мог предложить итальянец: его пальцев, его губ, его языка...
― Ага, она может подниматься на тринадцатый этаж, когда пожелает! ― сказал
Джимми, рабочий.
― Думаю, она уже получила это разрешение, джентльмен, ― сказал Жан-Пьер из-за
спины Дары, их тела двигались в ритм с движениями пальцев и ловкого языка итальянца.
― Что? ― спросил Джимми.
― Кончай, джентльмен.
Дару накрыл оргазм, когда ее киска была во власти рта итальянца, а спиной она
упиралась в грудь Жан-Пьеру, откинув голову ему на плечо и раздвинув ноги как можно
шире для лица и пальцев итальянца.
Джорджио по-мужски хмыкнул:
― Это наша первая поездка в Америку. В следующем году мы точно не пропустим
симпозиум.
Дара посмотрела ему прямо в глаза, черные зрачки которых были словно
необработанное вулканическое стекло сексуальной энергии:
― Они меня не пригласят, ― сказала она, а ее дыхание участилось.
― И где же ты будешь? ― спросил позади нее Жан-Пьер, его горячее дыхание