Впрочем, всем было ясно, что со столь могучим соперником малыми силами не справиться, но Константин X Дука и не пытался начать настоящую войну – ему было жаль для этого денег, да и армия почти прекратила свое существование. И в скором времени Гвискар со своими товарищами, завладев Сицилией и сломив остатки последнего византийского сопротивления в Италии, станет претендовать на большее – об этом речь пойдет дальше.
III. Царица Евдокия (1067) и император Роман IV Диоген (1068—1071)
Глава 1. Тайный план императрицы. Битва при Манцикерте и трагедия царской четы
Смерть императора Константина X Дуки первоначально мало что изменила во внутреннем порядке Византийского государства. По крайне мере, дела в нем не стали лучше. Царица Евдокия, получившая права регентши, вынужденно занималась всеми государственными вопросами – назначала на должности и освобождала от них, принимала посольства и взыскивала подати. Во время приемов Евдокия восседала на царском троне, прекрасно понимая, что за этой театральной пышностью нет ничего, кроме пустоты. Да, она явно превосходила покойного супруга в силе характера и старательно пыталась приобщить сына Михаила, юного представителя семейства Дук, к государственным делам. Но этого было явно недостаточно для того, чтобы нормально управлять государством.
Царице было очень тяжело: ее постоянно преследовал страх за собственную жизнь, судьбу сына и державы. Одинокая фигура между двух борющихся партий – «патриотов» и «клерикалов», Евдокия на людях всегда выдержанная и спокойная, както раз «в сердцах» проговорилась о тяжести своей ноши. На одном из богослужений Пселл, сохранивший статус первого советника и «серого кардинала», пожелал императрице, чтобы Бог хранил ее царство до конца дней. На это царица горячо возразила: «Не нужно мне такого долгого царствования, я не хочу умереть на троне!»[60]
Евдокию можно было понять – государство разваливалось буквально на глазах: туркисельджуки победоносно шествовали по восточным провинциям, армия практически прекратила свое существование, казна была пуста, чрезмерные налоги съедали последние средства населения, коррупция чиновников достигла своего апогея.
Казалось, внешне все было, как и прежде, но нарушилась какаято внутренняя гармония Византийской империи. Вместо традиционных приоритетов появились новые, а понятия «государство», «общее благо» растворились в «Церкви», в том значении, как ее понимали идеологи «папизма». Император, живой символ богоизбранности вечной Римской империи, теперь стал играть второстепенную роль на фоне «настоящего» главы – Константинопольского патриарха, чем, кстати говоря, были недовольны сами столичные архиереи; те, у кого хватало здравомыслия. Армейская героика подменилась фальшивым благочестием группы клерикалов. И этого всего оказалось вполне достаточно, чтобы Империя едва не прекратила свое существование.
Но, по счастью, в Византии еще сохранились люди, для которых интересы отечества всегда стояли на первом месте. Постепенно и очень осторожно, чтобы не вспугнуть представителей семейства Дук, византийские патриоты начали переговоры с Евдокией и патриархом Иоанном Ксифилином о возможном отступлении от завещания покойного Константина X. К чести императрицы и архиерея, они горячо поддержали идею найти нового василевса – естественно, путем нового замужества Евдокии, и попытаться спасти государство пусть даже за счет некоторого нарушения прав наследных принцев. Случай сам привел к престолу Романа Диогена.
Это был яркий представитель древнего и славного рода, родившийся в Каппадокии, владелец громадных имений в Харсианской феме. Долгое время Роман управлял придунайскими городами, а затем в виде награды за победу над печенегами император Константин X назначил его правителем Сердики и возвел в чин вестарха. Как патриот и государственный человек, Диоген видел слабость Византии, но до смерти царя ничего не предпринимал. Однако затем и он вошел в число заговорщиков, попытавшихся отстранить слабую Евдокию от власти и поставить на царский престол сильного императора.
Как это часто бывает, какойто армянин из числа близких слуг выдал Диогена, тот был арестован и предстал перед судом. Вина полководца была доказана полностью – впрочем, он и не скрывал на следствии своих замыслов, и его приговорили к смертной казни. Для формального оглашения приговора Диоген был препровожден к императрице в царский дворец, и здесь начались настоящие приключения.