Увы, молодости свойственна горячность и некоторая неосмотрительность. И нет ничего удивительного в том, что сицилийский эмир Бернаверт сумел поймать безрассудных рыцарей в засаду неподалеку от Катании; Иоардан скрылся постыдным бегством, но Гуго Жарзе был убит. В ярости от смерти зятя Отвиль немедленно вернулся в Сицилию, и месть его была страшна. В 1076 г. он сжег до основания Ното и замок Зотика, где скрывался эмир, всех мужчин перебил, а женщин отправил на невольничий рынок в Калабрии для продажи. Оставшиеся очаги сопротивления твердой рукой в короткое время уничтожил уже Иоардан, мечтавший отомстить арабам за позор своего бегства в злосчастной битве у Катании. Он захватил 12 замков, раздал их своим рыцарям, а затем с богатейшей добычей отправился в город Викари, что в 40 км от Палермо, который сделал своей резиденцией[112].
Как следствие военных успехов, недостатка в брачных предложениях у северных вождей не было. Так, граф Луниджаны Альберто Аццо II д’Эсте (1056—1097) предложил Роберту породниться, и в скором времени дочь норманна была выдана замуж за сына графа[113]. На этом фоне длительная затяжка с ответом Парапинаку выглядела просто насмешкой. Возможно, василевс, чувствовавший себя глубоко оскорбленным, не стал бы более обращаться к Гвискару, но, как говорят, «охота пуще неволи». Дела шли из рук вон плохо, и срочно приходилось искать сильного союзника, каковым, как ему казалось, могли быть только непобедимые норманны.
Не выдержав, Парапинак написал уже третье по счету письмо Гвискару, и тот неожиданно ответил. Император настолько обрадовался этому событию, что тут же резко увеличил размер аванса, способного заинтересовать герцога. Он предложил норманну для перераспределения среди членов семьи Гвискаров 44 высших византийских чиновных титула, каждый из которых давал право на получение руги (жалованья) в размере 200 фунтов золота ежегодно.
Поскольку взамен конкретных даров и выгод от норманнского герцога требовались только добрые слова и обещания будущих действий, Роберт согласился с данным предложением. Вскоре в Константинополь прибыла его дочь Елена. Правда, как рассказывают, она была, мягко говоря, некрасива, и наследник престола Константин Дука с ужасом думал о предстоящем браке, «как ребенок о пугале»[114].
Пусть этот брачный союз и не сулил больших выгод, в данный момент эта комбинация позволила Михаилу VII нанять несколько норманнских отрядов. Началась новая война, на которую в 1073 г. василевс отправил 22летнего Исаака Комнина с войском, в состав которого входил отряд норманнов под командованием Урселя, на сельджуков. Сопровождал Исаака Комнина его брат, совсем еще юный Алексей Комнин – герой нашего будущего повествования. Поскольку это семейство относилось к царскому роду (по Исааку I Комнину), было богато, знаменито и широко известно, Михаил VII решил вызвать Комнинов из ссылки и использовать в собственных целях. Но на таких участках, где Комнины имели высокие шансы расстаться с жизнью.
И действительно, первая же попытка Исаака Комнина навести порядок, тут же наткнулась на сопротивление Урселя, заявившего, что ни он, ни его норманны неподсудны византийцам. Исаак настаивал на своем, норманны откровенно угрожали вступить в бой не с турками, а с византийцами. Наконец, по дороге норманны вообще самовольно покинули византийскую армию, вследствие чего Исаак Комнин потерпел поражение от турок и даже попал в плен.
В этом первом для себя сражении Алексей Комнин действовал мужественно и храбро. Когда его брат был пленен, он, желая отбить его, вместе с группой воинов бросился на сельджуков и лично поразил нескольких врагов. В битве под ним пала лошадь, а из отряда телохранителей осталось всего 5 воинов. Тем не менее Алексей вернулся в лагерь и сумел навести в остатках армии порядок и восстановить дисциплину. Как рассказывают, старые воины плакали, глядя на него, и говорили: «Да здравствует юноша спаситель, избавитель уцелевшего ромейского войска! Да здравствует он в теле едва не бестелесный!»[115] Иными словами, они приравняли его воинские деяния к духовному подвигу во имя родины.
112
Готфрид Малатерра. О деяниях Рожера, графа Калабрии и Сицилии, и его брата, герцога Роберта Гвискара. Кн. 3. Гл. VII—XI // «Хроники Сицилиского королевства». С. 165—169.