— Дежурный кардиолог Свиридов, что у вас там? — голос был достаточно бодрый. Даже как-то удивительно. Я уж думал, там все придаются блаженному сну, потому что все непонятные и тяжёлые пациенты во всей Тверской губернии свалились сегодня на мою бедную голову.
— У нас здесь мужчина с тяжёлым нарушением ритма…
— Ваш фельдшер уже звонил, — перебил меня Свиридов. — Покапайте гепарин, что я вам ещё могу посоветовать? Вы же сами врач, — немного раздражённо ответил он.
— Я стажёр, а полноценным врачом с опытом из нас двоих являетесь именно вы. У него была длительная потеря сознания, и частота сердечных сокращений — тридцать, а то и ниже. Какой гепарин, ему искусственный водитель ритма нужен, — прошипел я, чувствуя, что всё-таки начинаю закипать.
— Слушайте, Давыдов, если не ошибаюсь, — протянул Свиридов.
— Нет, не ошибаетесь.
— Никто не поедет ночью за вашим пациентом. Тем более что установка кардиостимулятора — это плановая помощь. Тяните до утра, там созвонитесь с начальством и согласовывайте перевод. Если заведующий даст согласие, то везите его. Тут нет острой патологии, насколько я понял из ваших с фельдшером объяснений. — Я отстранил трубку телефона от уха и внимательно на неё посмотрел. Нет, мне точно не могло послышаться.
— По-вашему, полная блокада с потерей сознания — это неострая патология? — всё же решил уточнить я. Мало ли что мог ночью с недосыпа услышать.
— Это просто блокада. Я не уполномочен решать эти вопросы, — похоже, меня сейчас довольно деликатно, надо сказать, прямо-таки по-медицински посылают в очень дальние дали.
— Хорошо, что мне делать? — спросил я, понимая, что каши с этим дежурным кардиологом сейчас не сваришь. — Что ещё нужно сделать, кроме как давать гепарин, который на его состояние мало, чем может повлиять. Как тянуть пациента…
— Желудочковая фибрилляция! — дверь распахнулась, и я услышал Сашин вопль.
— Вот, демонова бабушка, — я бросил трубку на стол и рванул в приёмник. Электроды были уже готовы. — Разряд! — Ритм снова восстановился до прежнего незначительного. А пациент вновь вяло начал двигаться, стараясь прийти в себя. Я же побежал к трубке. — Свиридов, вы ещё здесь? У него не просто критично редкое сердцебиение, у него частые фибрилляции желудочков. И я ещё раз спрашиваю, что мне делать⁈ — заорал я, уже даже не пытаясь себя сдерживать.
— Давыдов, вы сейчас городите чушь…
— Фибрилляция! — вновь вопль, на сей раз от Татьяны.
— Твою мать! — я снова рванул к мужику. Он снова был без сознания, и я понятия не имел, что с ним происходит. Снова разряд и бегом к трубке. — Свиридов!
— Ну, начни ему давать какой-нибудь антиаритмик, — недовольно проговорил мужчина на том конце провода. — Блокатор какой-нибудь, если он у вас есть.
— Какой блокатор, если у него уже полная блокада? Простите, вы точно кардиолог? А, я понял, вы таким интересным способом решили прикончить пациента, чтобы больше о нём не слышать? — прошипел я, стараясь понять: он сейчас надо мной издевается или нет.
— Да поставь ему временный водитель… — послышалось в трубке.
— Что я должен сделать? — Тут у меня даже дыхание перехватило. — Ты совсем охренел?
Эта тварь предложила мне, врачу-стажёру, у которого не было здесь наставников и ассистентов, кроме среднего медицинского персонала и одного молодого педиатра, провести операцию на сердце. Да, не на открытом сердце, но, тем не менее. В условиях кустовой больницы. Без реаниматолога. Да я вообще сомневаюсь, что подобные штуки тут в принципе есть. Если бы сейчас Асмодей за нами наблюдал, он аплодировал бы ему стоя, вытирая скупую демоническую слезу. Но, я точно теперь уверен, что его лизоблюды уже натирают персональный котёл для этого Свиридова.
— А что тут такого? — я почти увидел, как эта свинья пожала плечами.
— Фибрилляция! — я очень аккуратно положил трубку на стол, чтобы не разбить её к демоновой бабушке, и быстро вошёл в приёмник. Разряд.
— У нас есть какой-нибудь антиаритмик? — спросил я спокойно. Даже сам удивился этому спокойствию. — Кроме блокаторов, которые тут абсолютно противопоказаны. Кстати, вы же не давали их ему, мало ли вдруг кардиолог посоветовал.
— Вы нас совсем за идиотов не держите. Есть амиодарон, — хмуро ответил Саша.
— Заряжай. Очень медленно, во вторую руку. Попробуем снизить частоту фибрилляций. Если пульс совсем начнёт падать, то выключай, даже меня не спрашивай. — В приёмник заглянула Аллочка и молча протянула мне бумаги с анализами. А я как-то на автомате начал понимать, что знания сами всплывают в голове и мне даже не требуется особо копаться в глубинах врачебной Денискиной памяти. Вот что значит стрессовая ситуация. — А где сердечные маркёры? — я поднял на неё глаза, не увидев таких нужных для меня показателей.