— Реактивы закончились, — она вздохнула. — В понедельник привезти должны, а пока вот так.
— То есть, мы не сможем понять, есть здесь инфаркт или нет. — Я посмотрел на совершенно идеальные показатели, по которым даже косвенно нельзя было определить, было ли тут повреждение сердца или нет. — Волшебно, — я провёл рукой по волосам и пошёл к телефону. Анна выскочила из комнаты, деликатно прикрыв за собой дверь. Видимо, по моему лицу поняла, что я сейчас начну орать на дежурного кардиолога. Подняв трубку, я произнёс. — Свиридов, ты ещё здесь?
— Да, что там у вас происходит? — спросил он немного развязно. Почему-то мне показалось, что ему совершенно нечем заняться и он просто с удовольствием слушает, как я мечусь из кабинета в кабинет.
— Значит так, ты сейчас собираешь дежурную бригаду с реаниматологом и отправляешь её сюда за пациентом. Если нет дежурной бригады, сгребаешься сам с временным стимулятором, постоянным скальпелем, реаниматологом, которого на дух не перевариваешь, и любимой медсестрой. И вы едете сюда со всей возможной скоростью. Это понятно? — тихо проговорил я, мысленно считая до десяти. Говорят, это должно кого-то успокаивать. Только кто в таких условиях может оставаться спокойным, мне известно не было. Ну, хотя, пациент у нас без сознания, так что ему точно всё до лампочки.
— Давыдов, ты кто такой, чтобы со мной так разговаривать? Я же уже сказал…
И тут я, сам того не ожидая, выпустил демоническую силу, сложившуюся в аркан подчинения. Заклинание, доступное демонам пятого уровня, не меньше. Он заметался по комнате и через две секунды исчез. Свиридов внезапно замолчал, потом как-то странно ойкнул, и ещё через две секунды произнёс.
— Мы скоро будем, держитесь, — он положил трубку, а я стоял, прижимая свою к уху и пытаясь понять, что сейчас произошло.
Ничего так и не надумав, опустил трубку на аппарат и быстро провёл диагностику своей ауры и резерва. Да, он немного увеличился, но я всё ещё демон третьего уровня и никаких подвижек к тому, чтобы он неожиданно поднялся, у меня не было. Никаких чудес не произошло. Как же тогда у меня получилось…
И тут до меня дошло: фамильяр! Как только я дал курице имя, мы практически сразу начали усиливать друг друга. И когда мне позарез нужно было очень энергоёмкое для меня заклятье, эта связь проявилась. И, что самое главное, я не чувствую постороннего присутствия. Не было даже ощущения подпитки извне. Я просто взял и реализовал демонический приём, на который не решался, даже будучи по силе демоном седьмого уровня. Это не было стандартным заклинанием для демонов перекрестка. Я его выучил так на всякий случай, когда хотел отомстить обидчикам за несколько приятных недель, проведённых в больничной палате. Нужно побольше узнать о фамильярах, и той книги, которую я прочитал от корки до корки в плане информации явно недостаточно.
— Денис Викторович, ну что? — в комнату заглянул Саша. Выглядел он вполне нормально, значит, моих экспериментов с демонической аурой не заметил.
— Они приедут. Не могу сказать, что вот прямо сейчас, но приедут. А мы пока будем пытаться не дать Павлу Никитичу умереть. — Сказал я и вышел в коридор. — Амиодарон помогает?
— Ну, фибрилляции пока больше не было, тьфу-тьфу, — и Саша постучал себя по лбу.
Подойдя к лавке, на которой сидели жена пациента и его сын. Я посмотрел на них и сел напротив.
— Как Паша? — тихо спросила женщина. — Он не умрёт?
— А вам бы этого не хотелось? — спросил я, а в моём голосе сами собой, помимо воли появились вкрадчивые обертоны.
— Конечно, нет, — она выпрямилась, а её глаза гневно сверкнули. — Зачем вы говорите так?
— Пытаюсь понять, — ответил я задумчиво, не добавив, что хочу понять, на что люди готовы пойти ради другого человека. Пусть даже если этот человек близкий, родной и любимый. — Он жаловался когда-нибудь на боли в сердце?
— Нет, никогда, — женщина снова сгорбилась. — Паша практически не пьёт, никаких лекарств не принимает. Я уже всё это Саньке рассказала.
— Мама, — сын сжал её руку и повернулся ко мне. — Что с ним?
— У него серьёзное нарушение ритма, — ответил я. — Вы же знаете, что сердце сокращается в определённом ритме: тук-тук, тук-тук. Сначала сокращаются предсердия, потом через короткую, почти незаметную ухом паузу — желудочки. И запускает этот ритм специальная система узлов. Импульс идёт от одного узла к другому и, грубо говоря, заводит мышцы, которые и сокращаются, проталкивая кровь туда, куда ей надо. У Павла Никитича один из узлов почему-то перестал работать. Чтобы его спасти, нужна операция: ему поставят искусственный водитель ритма, который возьмёт на себя роль не только этого узла, но и частично остальных. И скоро приедет бригада, которая и заберёт его в Тверь на операцию.