Эллис явно старался привести меня к какой-то мысли – точнее, хотел, чтобы я сама дошла до нее и, как следствие, приняла полностью и безоговорочно.
– Говорите прямо, что вам нужно, мистер Норманн, – вздохнула я, отворачиваясь. По ту сторону водопада, за дрожащей водяной завесой, ходили живые люди, но мне они сейчас казались призраками. Я проводила их взглядом и вновь обратилась к детективу. – Не надо мною манипулировать.
– И не пытался, – очаровательно улыбнулся Эллис и развел руками. Взгляд его стал азартным. – «Невесту» надо ловить на живца. Сначала подсунем Эрвина будущей миссис Харрингтон…
– Леди Харрингтон. А супруга баронета – дама, между прочим.
– Да хоть лопата! – отмахнулся Эллис. – Главное, что сначала мы подсунем Эрвина ей. Он под предлогом работы над картиной хорошенько рассмотрит подозреваемую, а она – наметит себе новую, «легкую» жертву.
– Мистера Калле?
– Да. А я в это время проверю леди Тайну. – Он поболтал рукой в воде и мокрым пальцем аккуратно нарисовал на камне знак вопроса. – Что ж, Виржиния. Не будем терять время. Займемся каждый своим делом. Я – слежкой и размышлениями, Эрвин – картинами, а вы – торговлей.
– В каком это смысле? – насторожилась я, и улыбка Эллиса стала хулиганской:
– Будете продавать Эрвина Калле сэру Харрингтону, разумеется. И помните, леди, – у нас всего один шанс…
Выполнить задание Эллиса оказалось проще, чем я думала. Достаточно было оборонить при леди Клэймор, что у меня есть возможность «попросить об одолжении» одного из величайших художников современности, самого Эрвина Калле, и добавить, что он ищет модель благородного происхождения для портрета в образе Королевы-Невесты, Маргариты Первой. Глэдис, неравнодушная к самой романтической истории аксонской короны, не могла не обмолвиться об этом в разговоре с мужем, а тот наверняка поделился сплетней со своим другом, мистером Юстином.
Я справедливо ожидала, что вскоре мне придет письмо от сэра Харрингтона, однако ошиблась.
– А неплохо тут у вас, леди Виржиния! – с бесцеремонным очарованием человека доброго, но дурно воспитанного заявил мистер Юстин, едва переступив порог «Старого гнезда». – Здравствуйте! Найдется глоток кофейку для страждущего, или мне на стороне поискать? Хе-хе!
– Добрый день, мистер Юстин. Разумеется, найдется. Мадлен принесет меню и подскажет, что выбрать, – улыбнулась я и вернулась к прерванной беседе с виконтессой Стормхорн.
Конечно, расследование расследованием, но никогда графиня не будет обслуживать нувориша. Да и грузная седая леди Стормхорн – одна из старейших посетительниц кофейни, присутствовавшая даже на первом открытии и знавшая леди Милдред лично. И пускай, по большому счету, общих тем у нас не было, но я всегда присаживалась за столик виконтессы хотя бы на четверть часа и заводила непременный разговор о погоде, политике и «чудесных прежних временах».
– Леди Виржиния, а ваша служанка, выходит, немая? – раздался изумленный возглас, и завсегдатаи кофейни начали оборачиваться к столику, за которым расположился шумный гость.
Виконтесса Стормхорн насупила белые, как молоко, брови, теряющиеся на таком же белом полном лице.
– Не мне вам советовать, леди Виржиния, но это человек не нашего круга. Вы понимаете, о чем я говорю, – заметила она громогласно, как водится за глуховатыми людьми.
Я только плечами пожала.
– Разумеется, понимаю. И надеюсь, что мистер Юстин не станет часто навещать мою кофейню. Впрочем, ровно то же самое говорили и о миссис Скаровски.
– Что ж, леди Виржиния, между несколько эксцентричной поэтессой и богачом, полагающим, что деньги ему откроют все двери, есть некоторая разница. – Леди Стормхорн поджала пухлые губы, тщательно подведенные краской. – Пожалуй, сегодня я изменю своей привычке читать за чашечкой кофе романы до трех пополудни.