Осенью как раз победители конкурса приехали в Москву, и Андрей проводил для них экскурсию, а я всё про себя думала, что я в этой экскурсии нуждаюсь куда больше, потому что, живя в столице так ничего приличного и интересного не видела, не говоря уже о прошлой жизни и четырёх стенах. Считала, что участников, подававших заявки из Москвы, на экскурсию мог взять всех, хотя бы для масштабного привлечения, да ещё на них не нужно было тратить никаких денег, они бы сами приехали в пункт назначения. В день экскурсии шёл дождь, а я считала, что это лились мои слёзы. Потом он проводил отбор конкурсантов на «Минуте Славы», на душе кошки скреблись, и я прям вслух маме сказала, прочитав статью: «Он что? Меня совсем добить хочет?» Вспоминала слова Александра Олешко: «Быть может, вы когда-нибудь окажетесь на этой сцене вновь». Всё в тот год было создано для меня, я могла увидеть Москву на экскурсии, чего сильно хотела, могла оказаться на сцене «Минуты Славы», что мне пророчил Олешко. Андрей Малахов был в жюри этого шоу, о чём я год назад упрашивала редакторов. Мне казалось, что они тогда, позвав его в жюри, таким образом, мстили мне за переделанный сценарий, зная, как сильно этого хотела. Вообще думала, что он там оказался благодаря мне и обида от того, что он не отдал мне победу в своём конкурсе давила моё сердце. Я считала, что все люди, которых он выбрал, будут вместе с ним купаться в моих слезах. Что он мою любовь променял на старых перешниц, которым скорее всего всё равно было с кем ехать с Малаховым Андреем или Геннадием. Их интересовала поездка, а не сам человек. Которые в отличие от меня прожили неплохую жизнь. Во всяком случае, думаю, она значительно отличалась от моей.
Другая работа находилась недалеко от телецентра, и я была очень этому рада, часто смотрела из окон на него, была мысленно в студии «Пусть говорят». На учёбу я ездила тоже через телецентр, на ней всё время в глубоких мыслях и мечтах о ведущем вместо лекций писала ему письма, отыскала в интернете его домашний адрес и стала слать, в надежде получить ответ. Жил он в квартире под номером семнадцать.
В школе фигурного катания Анастасии Гребёнкиной я познакомилась с женщиной Катей, с которой подружилась, несмотря на то, что она была старше моей мамы на год. У меня в Москве появился первый друг. Она жила на семнадцатом этаже. Как правило, общий язык мне легче всего было найти с людьми именно такого возраста, потому что считала себя достаточно опытным и мудрым человеком, со сверстниками общаться мне было не интересно и скучно, просто не о чем. По воскресеньям мы вместе с ней с занятий шли до пешеходного перехода, а потом наши пути расходились, она шла в метро, а я на троллейбусную остановку. Садясь в троллейбус, я вставляла в уши наушники, включала песню Полины Буториной «Никто не плачет» и ехала домой. Композиция трогала меня до глубины души, как будто в ней пелось обо мне, о той самой боли, когда я проиграла конкурс «В отпуск с Андреем Малаховым». Мне было трудно сдержать слёзы, и я прям в троллейбусе тихо, чтобы никто не заметил, начинала плакать. Каждая последующая неделя начиналась тем, как я ехала к телецентру на работу, по субботам через него же на учёбу, на учёбе письма Малахову, а заканчивалась песней и слезами в троллейбусе. И так полгода подряд, что в один прекрасный момент я решила умчаться к морю в детский оздоровительный лагерь «Орлёнок» работать год по контракту вожатой-воспитателем, чтобы забыться, не мучиться и не страдать, находиться в двух шагах от Андрея и не иметь возможности с ним пообщаться, к тому же мне хотелось увидеть море, прикоснуться к нему, что я так ждала от ведущего, но не получила. А в семью, которая так резко потеряла няню, а платили они мне хорошо и не хотели расставаться, отправила работать Рузанну.
В тот год проходили зимние олимпийские игры в Сочи, студия «Пусть говорят» уехала туда, мне хотелось следовать за ними. Я днями и ночами думала о том, как бы хорошо было, если бы я там работала, стала грезить этим. Мечтала быть его соведущей, но потом мечту в иллюзии отпускала и хотела просто там работать, хотя бы техничкой, мыть начисто пол, по которому он бы ходил, драить писсуары, чтобы просто чаще видеть его, и однажды столкнуться с ним в коридорах «Останкино». Хотя больше хотела работать корреспондентом, после пережитого опыта и редких возможностей я была бы идеальным сотрудником, собственно, чем по жизни и хотела больше всего заниматься. Даже думала о том, что из меня вышел неплохой военный журналист, но им быть не хотела, войны и без того в моей жизни хватало сполна. С детства мне очень нравилась передача «Спокойной ночи малыши» и я очень мечтала её вести, вообще хотела бы работать исключительно на детском канале для детей, потому что писала сказки.